Следи за знаками судьбы

– Лёнечка, добрых легче обмануть, они доверчивые.

Лёня крутился, выполняя кое-какие заказы со старой работы, что-то подкидывал ему Тимофей. В общем, на жизнь хватало, но хотелось большего. Иногда местные обращались за помощью, но это был совсем не его профиль. Чаще что-нибудь по железу. Поэтому, в очередной раз увидев вызов с незнакомого телефона, он скривился. Но ответил. Не очень внятно говорящая по-русски дама заявила, что ей поручила поговорить с ним госпожа Ита Трашкин.

– Ну, говорите…

В общем, эта госпожа приглашает его в гости в Кейсарию. Лёня ответил, что очень благодарит за приглашение, но пока дела не позволяют ему отлучиться. Но когда-нибудь потом, возможно…

Дама настаивала, добавив, что перелёт в оба конца оплачен, что в случае необходимости может взять с собой родственников или друзей. Лёня решительно ответил, что это не решит его служебных проблем, и он вынужден отказаться. Голос отдалился, два женских голоса переговаривались на незнакомом языке. Потом дама спросила, есть ли у него возможность связаться по видеосвязи. Лёня согласился, и дама отключилась, предварительно пообещав скинуть логин.

– Бабушка, хочешь на мою израильскую мачеху взглянуть? Я сейчас ей по скайпу звонить буду.

– А это удобно?

– Вот здесь можешь сесть, тогда в камеру не попадёшь.

– А что ей нужно вообще?

– В гости зовёт. Очень настаивает.

– Зачем?

– Не знаю. Что-то показать хочет. Судя по всему, русского не знает. За неё какая-то женщина говорит, которая тоже не очень по-русски.

Вызов. Приём. На экране большое окно, за которым яркий солнечный день. Что вокруг – не особенно просматривается. Потом снова женщины заговорили, и камера смещается. Теперь она направлена на кровать, стоящую под этим окном. Подголовник поднят, на кровати полусидит женщина. Лёня, который раньше видел пятую жену отца на фотографии, которую Люба и Люся выловили в соцсетях, узнаёт её. Но узнаёт её и Наталья Алексеевна. Это женщина из её сна. Лёня слышит судорожный вздох бабушки и вспоминает о том же. Женщина что-то говорит. Камеру придвигают ближе. Снова говорит. Женский голос за кадром тихо отвечает, по интонации чувствуется, что возражает. Со стороны в кадре появляется спина крупной женщины, она сдёргивает одеяло с ног лежащей. Там вместо ног перебинтованные культи.

Наталья Алексеевна встала, пересела на диван рядом с Лёней и положила руку ему на плечо.

– Это моя бабушка, – сказал Лёня. – Мать моего отца.

Снова переговоры женщин и затем вопрос:

– Как это может быть? Есть документы о том, что родители Николая давно умерли.

– Скажите его вдове, что он действительно был Трашкиным, но те, кто в этих документах числились, не его родители. Чтобы натурализоваться, он несколько подправил свою биографию. Думаю, теперь это не имеет значения.

– Но вы действительно его сын?

– А что, он это отрицал? Не удивлюсь, он и другим жёнам так говорил.

Долгие переговоры, затем вопрос:

– Мы можем рассчитывать, что вы приедете?

– Это так важно?

– Жизненно важно. Речь идёт о наследстве…

– Я вовсе на него не претендую!

– Вы можете отказаться только лично.

– Ладно, я приеду!

Лёня подобрал рейс и повернулся к бабушке:

– Ну, как тебе?

– Она глядела на нас обоих с ненавистью.

– Мне тоже так показалось. Но знаешь… когда человек получает тяжёлую травму, у него часто психика ломается, появляется злость к окружающим, что они живут по-прежнему, а для него ничего хорошего уже не будет.

– Ладно, внучок, как бы то ни было, а женщина пострадала. Пусть злится, а помочь надо. Отказывайся от ихних шекелей и возвращайся.

– Я за три дня управлюсь!

– Лёня, глупо, попав в другую страну, да вообще впервые за границу, уехать, ничего не увидев. Так что три дня тебе на дела и неделя на разграбление древнего города Иерусалима, крещение в Иордане и купание в Мёртвом море.

Но ни через три дня, ни через десять Лёня не вернулся. По телефону он говорил: «Бабушка, ты извини, но мне надо со всем этим разобраться. Мне всё тут не нравится. Я не хочу ошибиться». Через две недели он спросил: «Бабушка, если я привезу к нам брата, ты не будешь возражать? Нет, это не точно, но я работаю в этом направлении… нет не в гости, насовсем! Его зовут Натан».

И сошёл он с московского автобуса ровно через месяц. В одной руке сумка, в другой – мальчик. Малыш громко плакал. Лёня тихо бормотал ему что-то успокаивающее, одновременно пытаясь выдернуть из багажника автобуса ещё две сумки. Сзади его по плечу хлопнули, он оглянулся. Майор Огородников:

– Да не лезь ты, давай приму, какие тут твои? – полицейский вытащил багаж и сказал. – Сейчас патрульная машина подъедет, довезём с ветерком. Ты из Архангельска?

– Совсем наоборот. Из Израиля. Город Кейсария, слышал такой?

– Неа. А это твой израильский сын?

– Брат. От последнего брака отца.

– Ишь, как он вас разбросал. От Северного полярного круга и до Африки, от блондина до брюнета, от двадцати четырёх лет и до двух…

– Вообще-то это Азия.

– Всё равно жарко и далеко.

– Что там с моим делом?

Огородников скривился: