Следов не оставлять

— Увидимся третьего, — сказал Линдсей на прощание и зашагал за женщиной к выходу.

Спускаясь к «кадиллаку», он едва слышно напевал себе под нос. В машине он открыл отделение для перчаток, где держал банку с леденцами, и положил конфетку в рот.

Действуя по инструкции Линдсея, Чет Киган приехал в «Веселый клуб». Это лихое заведение обслуживало главным образом торговых и военных моряков, сходивших на берег в поисках крепкой выпивки, нестрогих девушек и веселой музыки.

Все это в клубе имелось в избытке. А еще там умели справиться с любым подвыпившим дебоширом, так что скандалы возникали редко, и полиция была довольна. Ее отношения с клубом строились по принципу: живи сам и давай жить другим. К помощи полиции для восстановления порядка обращались редко, для этого в клубе держали шестерку вышибал, способных пресечь любую потасовку в зародыше. Они не знали о запрещенных приемах в драке, оглушающих ударах медных кастетов и свинцовых дубинок. Но того и знать не стоило. Бывало, отчаянные матросы, подогретые виски, затевали драку просто для собственного удовольствия. Но и тогда драка гасла, не успев разгореться, а ее участников вышибалы выносили на стоянку машин перед клубом, где те не сразу приходили в себя после жестокой трепки. Очухавшись, они возвращались на корабли. Такого урока им хватало надолго.

Для работ в «Веселом клубе» девушек отбирали придирчиво. Все они были не старше двадцати четырех лет. Были в клубе и проститутки, и просто любительницы острых ощущений, желающие подзаработать. Иметь дело с мужчинами стало их профессией. Девушки носили униформу клуба: узкий лифчик, шелковые трусики, золотые туфли на высоких каблуках. К пупку липкой лентой прикреплялся цветок гвоздики. Сзади на трусиках были вышиты надписи типа «Не швартоваться», «Это мое», «Руки прочь», «Хода нет», «Закрыто на учет».

Звездой среди двадцати красоток «Веселого клуба» была Дрена Френч. Агенты Линдсея сообщили, что девушка приехала в Парадиз-Сити полтора года назад. В свои двадцать два года она была чувственно красива. Сердце у Дрены, казалось, было из камня, а нравственных принципов не больше, чем у бродячей кошки.

Именно к ней, следуя инструкции Линдсея, и приехал Киган. Швейцар клуба приветствовал его дежурной улыбкой. Киган отдал шляпу гардеробщице, отодвинул красную бархатную портьеру и вошел в шумный, пропахший сигаретным дымом зал. Там сидели человек тридцать подгулявших матросов и несколько хорошо одетых мужчин — скорее всего, банковских клерков, пришедших в клуб расслабиться и подцепить девчонку.

Киган сразу приметил управляющего Шейна О'Брайена и пошел к нему, пробираясь между тесно установленными столами и отмахиваясь от налетевших на него девиц.

О'Брайен, высокий, поджарый, рыжеволосый ирландец с серо-голубыми глазами и перебитым носом, смотрел на Кигана с опаской: профессиональные убийцы были ему не по душе.

— Привет, Шейн, — поздоровался Киган, — похоже, народу у тебя сегодня под завязку.

— Еще рановато, — отозвался О'Брайен, — а вот часа в два ночи начнется тарарам. В гавани пришвартовался большой корабль — матросы придут.

— Да-а. — Киган закурил. — Где Дрена?

О'Брайен отвернулся:

— Занята. А зачем она тебе?

Киган улыбнулся. Зеленые глаза сверкнули злобой.

— Успокойся. Мне она нужна по делу. Давай-ка поищи ее.

О'Брайен пристально взглянул на него. Несмотря на шестерых вышибал и свою немалую силу, он все же побаивался Кигана.

— Знаешь, приятель, она у меня ценный клад, отлично справляется с работой. Мне не хочется, чтобы у вас были какие-то дела.

— Не хочется? — Киган улыбался. — Ай, как нехорошо. Ладно, кончай трепаться и приведи ее. А то я на днях загляну сюда с Силком и устрою тебе веселую жизнь. Шевели ногами, ирландец. Говорят тебе: у меня к ней дело.

Серьезную угрозу О'Брайен чувствовал с полуслова. Он прикинул, что из-за Дрены не стоит рисковать заведением, и удалился. Киган уселся за пустой столик. Перед ним неслышно появился официант, но Киган отослал его.

Дрена Френч протолкалась через толпу матросов, хлопая особенно наглых по рукам. Она была в униформе клуба, а лозунг на заду гласил: «Всего две половинки, а сколько страсти!»

Поравнявшись со столиком Кигана, Дрена с интересом стала рассматривать посетителя. Лицом — просто куколка, но Дрена не обманывалась: О'Брайен успел рассказать ей, что за штучка этот парень.

— Ты ко мне, милый? — промурлыкала она, склонившись над Киганом.

— Переоденься, — велел он, — встретимся через десять минут. У меня к тебе дело.

— Милый, ты же не ребенок, должен понимать, что при моей работе уйти в такое время никак нельзя. А кроме того, дела — это такая скучища…

Кигану очень хотелось влепить ей оплеуху, но связываться с шестеркой вышибал О'Брайена ему было не с руки. Подавив злобу, он проговорил:

— Детка, с моим делом не соскучишься. Работенка не пыльная, а справишься — десять косых твои.

Дрена обомлела.

— Шутишь?

— Нет. — Киган вынул из бумажника три банкнота по сто долларов. Дав Дрене полюбоваться, он свернул их и засунул ей за лифчик. — Поторопись, детка. Жду через десять минут. — Киган поднялся и вышел из клуба.