Следовать новым курсом

Шестнадцать дюймов – это много. Очень много. Такой монструозный калибр нёс единственный броненосец Ройял Нэви – «Инфлексибл». Их было четыре, по два дульнозарядных нарезных чудища весом в восемьдесят одну тонну в каждой из двух орудийных башен. Сорокасемипудовые снаряды системы Армстронга проламывали броневые плиты толщиной в тридцать шесть с половиной дюймов. Палуба же «Мехмед-Мурада» была защищена гораздо скромнее – всего-то три с половиной дюйма железной брони на дубовой подложке. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить архаичный снаряд – если бы в игру не вступила капризная дама по имени Фортуна.

Уже не узнать, кто из турецкой прислуги оставил, в нарушение всех правил, люк в бомбовый погреб распахнутым. За такую серьёзную провинность разгильдяю полагались плети (от них в османском флоте никто и не думал отказываться) а то и военная тюрьма – если бы, разумеется, тот остался жив. Но Фортуна распорядилась иначе.

Упавшая на палубу бомба дымя, прокатилась несколько фунтов, на секунду замерла, балансируя в неустойчивом равновесии – и свалилась в распахнутый люк. Стены бомбового погреба были надёжно заблиндированы: морёный дуб и одиннадцать слоёв котельного железа. Такая защита способна выдержать попадание современных конических снарядов но, увы, совершенно бесполезна, когда вражеская бомба уже находится внутри. Прошло несколько секунд, пока догорела дистанционная трубка, наполненная пороховой мякотью, и….

Бомбовый погреб «Мехмед-Мурада», в отличие от погребов «Инфлексибла», был почти полон – к орудиям успели подать всего-то десяток снарядов. И когда бомба, наконец, взорвалась, для каждого из чугунных осколков нашлась достойная мишень.

Несколько мгновений ничего не происходило – и вдруг палуба турецкого броненосца превратилась в действующий вулкан. Фонтан обломков взлетел к синему средиземноморскому небу, за ним вырос столб дыма, пронизанного прожилками жёлтого пламени. Потрясённый Стэнли наблюдал, как броненосец повалился на борт, как реи его окунулись в воду. Новый взрыв, новый клубящийся столб – на этот раз, снежно белый.

– Котлы взорвались. – невозмутимо прокомментировал Летбридж. – А комендоры молодцы, угодили прямо в снарядный погреб. Напомните, чтобы я распорядился выдать всей прислуге отличившейся башни двойную – нет, тройную! – порцию джина.

– Это был один из наших бывших, сэр? – осторожно спросил Стэнли. – Кажется, «Свифтшур»?

– Он самый, мой мальчик. Ничего, у королевы много.

– У королевы много, сэр!

Этой фразой моряки Королевского Флота традиционно провожали погибающие суда.

А кептен Летбридж упоённо продолжал лекцию:

– Как видите, события развиваются именно так, как я и предсказывал. Уцелевшие турецкие броненосцы пытаются маневрировать, уклоняясь от наших снарядов. Но это им не слишком-то удаётся. Сейчас вице-адмирал скомандует поворот все вдруг и постарается сократить дистанцию. Полчаса – и с правой колонной будет покончено.

Тяжёлый снаряд провыл низко над мостиком. Лейтенант невольно втянул голову в плечи.

– Ну-ну, Стэнли, стыдитесь. – пожурил подчинённого Летбридж. – Нет смысла кланяться снарядам, которые просвистели над головой, они уже не представляют угрозы. Опасаться надо тех, которые ещё не вылетели из ствола… Кстати, вы не заметили, кто это у турок такой меткий?

– Н-нет, сэр. – лейтенант бодрился, но бледность и капли пота на лбу выдавали его смятение. – Всё в дыму, я не разобрал…

– Жаль. Должен отметить, они прилично стреляют. «Дифенс» горит, у «Нортумберленда» не действует половина орудий правого каземата. Да и другим досталось, хотя и не так сильно…

Столб воды вырос у борта, обрушив на мостик каскады вспененной воды.

– Это был отменный выстрел! – Летбридж совсем не аристократически отплёвывался от воды. В какой-то момент юноше показалось, что он сейчас отряхнётся всем телом, подобно выбравшемуся на берег спаниелю. – Стэнли, вы снова не разобрали, от кого прилетел подарочек?

– На этот раз разобрал, сэр! С концевого броненосца, сэр!

– Ну-ка, ну-ка… А его капитан молодец – держится в стороне от свалки и маневрирует довольно умело. Это ведь тоже наш, «Хотспур»?

– Да, сэр. Но на нём не турецкий флаг, а какой-то другой.

– Другой говорите? – Летбридж поднял бинокль. – Ха! Ваша правда, Стэнли: белое полотнище с косым голубым крестом. Это русские, дьявол меня раздери!

Лейтенант с удивлением посмотрел на командира. Сэр Томас Летбридж нечасто позволял себе подобные проявления эмоций.

– Русские, сэр? Но… откуда?

– Мы с самого начала подозревали, что это они подбили турок на египетскую авантюру. Видимо, османы в ответ передали им один из захваченных у нас броненосцев – чтобы русские могли продемонстрировать в генеральной баталии свой флаг.

Стэнли прилип глазами к окулярам бинокля.

– Сэр, «Хотспур» обошёл сгрудившиеся турецкие корабли и поворачивает на нас!

– Неудивительно. У «Хотспура» единственная двенадцатидюймовка стоит не в башне, как у его прямого потомка, «Руперта», а в неподвижном каземате. И стрелять она может только по курсу.