Следователь

…Повозка Гастона стояла под окнами следователя уже около получаса. Первый Зам справедливо полагая, что торопиться нет никакого резону, сидел на козлах и потягивал из стеклянной бутыли свежий кефир. Гастону нравился весенний пригород: свежий воздух, тишина, запах свежего хлеба и влажной земли навевали на него, закоренелого горожанина, поэтическое настроение. Он уже даже сложил строку: «В хлеву корова — «му-у!», ее я не пойму», когда дверь дома распахнулась, и во двор пулей вылетел Фигаро. Передвигаясь со скоростью невероятной для своего возраста и телосложения, следователь поднял тучу пыли и исчез в деревянной будке сортира, откуда тут же донеслись жуткие звуки: так вполне мог бы рычать китайский дракон-огнеплюй, раздраженный визитом в свое логово отряда загонщиков — «камикадзе». Гастону даже показалось, что стены деревянной кабинки, выкрашенные в веселый цвет яичного желтка, слегка подрагивают.

Феерия продолжалась минут пять, после чего следователь ДДД появился в дверях «комнаты раздумий» — слегка помятый, но вполне живой и здоровый. Он сделал Гастону ручкой и прошествовал в дом, откуда через минуту вышел со стаканом крепкого чая и саквояжем подмышкой.

— Здравствуйте, милейший господин Фигаро! —Гастон, красный как рак, всячески избегал смотреть следователю в глаза, — Как Ваше, ничего?

— Благодарю покорнейше, Вашими молитвами! — физиономия Фигаро цветом напоминала перезрелый помидор. — Призвал на помощь колдовство для ускоренного избавления телес от продуктов распада спиртного и сейчас, как видите, чувствую себя бесподобно!

— Ах, Ваша проницательность уступает только Вашим же талантам! С утрева я дал крюка, дабы заехать по пути к почтенному господину Метлби, который видя что Ваш покорный слуга страдает от последствий вчерашней… вчерашних… хрм!‥ оказии… В общем, Алистар с присущей ему благосклонностью, милостиво наложил на меня «Медные трубы», а посему здоровье мое, как видите, цветет и пахнет…

— Эхм… Гастон… А Вы помните, что мы вчера делали после того, как заказали графин?

— Не помню, — развел руками Гастон, при этом соврав, не моргнув глазом. — Совсем выветрилось из головы. А Вы, уважаемый Фигаро? Помните хоть что-нибудь?

— Абсолютно ничего, — с каменным лицом наврал следователь. — Память будто отшибло. Прямо мистика.

— Действительно, странно, — облегченно вздохнул Первый Зам. — Так куда едем?

— В Летний Дом. Я хочу поговорить с домочадцами Матика, проверить книгу записей охраны и… Это у Вас, часом, не кефир?

— Кефир. И еще две бутылки под сиденьем. Угощайтесь.

— Ваша карма только что очистилась от грехов пяти прошлых жизней! — Фигаро, восторженно сопя, забрался в повозку. — Только поедем потихо-о-онечку…

— Ну, конечно же. Торопиться не надо; успеем как раз к обеду.

Некоторое время они ехали молча. Следователь потягивал ледяной кефир из бутыли и тихо завидовал Первому Заму: для него самого «Медные трубы» были колдовством на грани возможного. Да и времени на подготовку и расчеты ушло бы столько, что любое похмелье к тому времени прошло бы само собой. А Метлби, наверняка, щелкнул пальцами, дунул, плюнул и пошел, значит, Гастон со свежей головой и чистой совестью. «Встань и иди…»

— Сегодня с утра я показал Матику счет из ресторации, — нарушил молчание Гастон. — Не стану Вас смущать, но «Равелин» — место дорогое.

— Матик рвал и метал?

— Нет. Подписал, не моргнув глазом. Старик в расстроенных чувствах. Все это дело камнем повисло у него на шее. Вчера ему телеграфировал губернатор. Их сиятельство желали знать, действительно ли у нас тут триста трупов и сумасшедший некрот, разгуливающий по улицам. Матик вконец извелся, убеждая губернатора, что главный ужас Нижнего Тудыма — цены на войлок, но, похоже, не преуспел. Если в ближайшую неделю мы не закроем это дело, наша история может выйти городу боком.

— Политические неприятности… — начал Фигаро, но Гастон его перебил:

— Политика тут на втором месте. В городе постоянно живет почти десять тысяч человек, примерно половина из которых работает на Большой Пружинной, а наши заказчики не связанны долгосрочными контрактами. Столичные мануфактуры работают быстрее и цены у них гораздо ниже; единственная проблема в том, что они используют немецкие станки, в которых наши родные Василии и Питеры разбираются как овца в мармеладе. Поэтому столица гонит много брака, да и везти товар далековато. Но долго ли так будет продолжаться? С каждым днем все больше строится железнодорожных веток, все больше появляться специалистов-механиков, все труднее выбить металл у шахтеров. Только колдуна-маньяка нам тут и не хватало. А если окажется, что убийство совершил член семьи Матика… Сами понимаете, как все может обернутся.

— Да, — вздохнул следователь, — ситуация… Ах, ты, чертов Матик, старый прохиндей… Ведь знал я, что это «ж-ж-ж!» — неспроста.

— Матик может быть и благодарным. Очень благодарным.

— Я знаю, Гастон. Я знаю.

— Ну конечно! — воскликнул Фигаро.