Следователь, Демон и Колдун

— Врёшь.

— Нет, мой, фирменный. Украл и не моргнул. Ладно уж, пользуйся… Водка распадётся через..?

— Пятьдесят дней.

— И превратится…

— В воду же. С выделением некоторого количества альфа и гамма излучения.

— Какая прелесть!

— К сожалению, выделившейся дозы будет недостаточно для того, чтобы тебя прикончить. Не хватит даже на флюорографию. Организм даже не заметит.

— Умно.

— А ты продолжай, продолжай. Почему ты покончила с собой? Что за новости?

— Артур, — Моргана вздохнула, — ты же не идиот. Пусть даже ты временами отлично притворяешься. Существование Демона каким-то образом основывается на нашем собственном существовании, в этом наши с тобой расчёты сходятся. Я не стану соревноваться с тобой в знании квазиматематики, но мне лично кажется, что ты перемудрил. Освобождаясь, Демон вовсе не стремится уничтожить носителей Договора.

— А что же он тогда делает? — Мерлин сосредоточенно водил руками над ведёрком. — Спешит на обнимашки?

— Не знаю. Но когда я попробовала убить себя, то у меня ничего не получилось. Яд, пистолет — без толку.

— Что за бред?

— А ты когда-нибудь пробовал?

— Я что, псих?

— Я так и знала. Но вот тебе пища для размышлений: ты тоже жив. Пусть и в виде сознания перемещённого в квантовый вычислитель, но жив, понимаешь? И я жива.

Мерлин задумался, и задумался крепко. Он даже поставил на паузу заклятье трансформации, хотя оно «съедало» его силы, и довольно прожористо.

— Поэтому я решила убить себя, расщепив ауру. Заведомо надёжный способ, гарантированно смертельный. Построить Рассекающую Призму не сложно, ты и сам знаешь.

— Ага!

— Да. Я зашла в аппарат, нажала на рычаг, а в следующий миг родилась Елена Хайвей, колдунья и монахиня-подвижница, давшая перед Святым Престолом завет сжить со свету — цитирую — «всех созданий диавольских, что колдунам нечестивым верою и правдою служат, души праведных христиан ко злу обращая». Это был первый цикл моих мытарств, которые вы прервали. Спасибо, кстати. И вам, господа.

Фигаро и Френн машинально кивнули. Инквизитор, похоже, до сих пор не мог окончательно прийти в себя: Мерлин Первый — ну, допустим, но Моргана Благая… Френн, очевидно, окончательно уверился в мысли, что двери каюты могут в любой момент открыться, и в них войдут остальные члены Квадриптиха с Демоном в чемоданчике.

— Всегда был какой-то ужасающий Другой, и всегда была девушка, что сражалась с ним. Иногда побеждала я, иногда… Иногда — не я, коротко говоря. Но тенденция, думаю, понятна.

— Ты думаешь, твоё подсознание…

— Артур, не глупи. Это «подсознание» называется Договор. Точнее, Демон, что через Договор действует. Он не мог прямо помешать мне умереть, но, очевидно, что-то сделал с Рассекающей Призмой, и запер меня в цикле бесконечных перерождений, где я сражалась сама с собой. А тебя он убил, после чего ты оказался в своём Орбе. Верно я понимаю?

— Да, но я запустил…

— Ловушку, да. В результате чего Демон оказался заперт на пару-тройку лет — ну, пусть даже на пять, что для него не значит ровным счётом ничего, а ты законсервирован в безопасном месте, как помидор, ожидающий, пока его не умнут под водочку… Кстати, где водка, господин Мерлин?

— Уже готово. Колдуй стаканы, уж на это тебя хватит.

— Зачем? У меня… ну, в смысле, у Анны Гром здесь есть отличный походный набор стопок, бокалов, пивных кружек и вообще всего, что может пригодиться в походе интеллигентной девушке… Ладно, сейчас, сейчас…

Моргана со вздохом встала с кресла, открыла маленькую резную тумбочку чёрного дерева и принялась звенеть и грохотать чем-то внутри.

— А закуска? — Метлби, судя по всему, невозможно было пробить абсолютно ничем: Мерлин, Моргана — магистру, похоже, было по барабану. Фигаро был уверен, что Метлби спит и видит, как он притащит связанного Артура и Первую Метрессу князю Дикому и они вместе, весело гикая, станут подвергать членов Первого Квадриптиха вивисекции. Или чему-то похуже, вроде долгих обстоятельных бесед на научные темы. «Метлби Мерлина до смерти заговорит, даром что старик давно призрак, — думал следователь. — Я-то вижу, как у него глазища блестят… Магистр, мать его за ногу… Хотя будем честны: а как бы поступил в этом случае почтенный господин Стефан Целеста?»

— Закуска будет через пять минут: оленина под пряным соусом, пирожки с мясом, вяленое мясо и ещё какое-то мясо, не помню точно.

— Но…

— Я позвонила на камбуз больше часа назад.

— То есть, — Артур фыркнул, — ты уже час назад знала, что тебе захочется напиться?

— Конечно. Я не напивалась, без малого, четыреста лет. Так что не надо читать мне нотации.

— Если бы от этого хоть когда-то был толк… — Старый колдун закатил глаза к потолку. — Хотя Фигаро, вон, вижу, уже облизывается.

— Очень его понимаю. Так это и есть наш пра-пра-пра-и-так-далее?..

— Он самый.

Фигаро только покачал головой. Конечно, он уже давно искоса посматривал на Моргану в попытках найти в лице колдуньи хоть какие-нибудь черты указывающие на их родство. Но, похоже, поколения начисто растворили кровь волшебницы в длинной череде конюхов, торговцев и лесничих.