Следователь, Демон и Колдун

Харт улыбнулся — улыбка вышла немного смущенной, словно это он ненароком потревожил жилище следователя и инквизитора своим нежданным визитом — и кивнул в сторону чудного зверя, сверкавшего белым мехом в перекрестье солнечных лучей.

— Здесь, на Хляби, мы называем их снежными львами. И поверьте мне, господа, охота на медведя по сравнению с охотой на эту тварь — просто ловля мышей жестянкой.

— Догадываюсь. — Фигаро чуть качнул головой в сторону одной из лап чудища. — Такая человека, небось, в блин с одного удара?

— Если бы только «в блин». — Харт вздохнул и откуда-то, словно из воздуха, достал уже зажжённую сигарету. — Медведь тоже сильный, уверяю вас, — траппер осторожно коснулся своего шрама, — однако же, не в одной силе дело. Во-первых, снежные львы летают. Не смотрите на размер крыльев — крылья это бутафория. Летают они используя колдовство. Для тварей Хляби это не уникальное явление, но когда на тебя летит такой вот красавец — неприятно. Во-вторых, они устойчивы к абсолютному большинству атакующих и парализующих заклятий. «Колкие путы» снежный лев разорвёт за две секунды, а шаровая молния от него просто отскочит как мячик.

— И как на такого охотиться? — Фигаро с опаской покосился на снежного льва, словно опасаясь, что он сейчас потянется, зевнёт и проглотит следователя к чёртовой бабушке.

— Вот так. — Траппер постучал кончиком пальца по небольшой кубической витрине, где под стеклом на бархатной подушечке покоился медный цилиндрик размером в палец. — Железные пули заговорённые на крови. Штатный боеприпас…

— … штатный боеприпас полевых работников ДДД. Вот только калибр здесь явно под винтовку.

— Точнее, под магазинный «Ли-Энфилд». — Харт кивнул; во взгляде траппера появилось нечто похожее на уважение. — Вы охотник, Фигаро?

— Да. Вот только на такого красавца я бы не пошёл. Ну, разве что, в танке.

— А со слаженным отрядом крепких профессионалов? Способных уложить снежного льва выстрелом в глаз с расстояния триста футов?

— Я, кажется, начинаю понимать, к чему вы клоните. — Следователь печально покосился на чучело горбатого медведя. — Эти ваши снежные львы живут где-то в районе Белой вершины?

— Точнее, в ней самой… Но, господа, где мои манеры! Прошу вас, раздевайтесь. Верхнюю одежду бросайте прямо вот сюда, на диванчик… Ничего-ничего, не стесняйтесь, вы не на королевском балу… А я пока распоряжусь накрывать на стол.

Настоящая замковая трапезная — Фигаро в жизни не мог вообразить, что когда-нибудь окажется в подобном месте. Подвальный зал, стены из дикого камня, тележные колеса, утыканные мерцающими свечами на крепёжных крюках у потолка, жарко растопленные печи, что через хитрую систему стенных пустот прогревали это немаленькое пространство («у-у-у-у-у-у», доносилось из стен, точно сонм призраков выводил в них пьяную заупокойную). Широкий и длинный дубовый стол в винных пятнах, изрезанный ножами — тут не вели великосветские беседы, а кромсали дичь, резали тёплый, только что из печи хлеб и ели, запивая горячее мясо холодным вином, настойками, наливками, и, конечно, густым янтарным коньяком в толстых бокалах. Над решёткой крутился на вертеле молодой поросёнок, стучали ножи по разделочным доскам, пахло чесноком, тмином и падающим на уголья жиром. Хлопали пробки — пусть вино подышит, а господам пока что принесли кружки в шапках пивной пены и поднос, где тончайше нарезанный бекон соседствовал с полупрозрачными ломтиками сала — для разгону.

— …вы совершенно правильно всё понимаете. — Валентин Харт сокрушенно покачал головой, отправляя в рот кусочек нежнейшего мяса. — Почти вся моя охотничья партия разбежалась кто куда, наплевав на все договорённости. Волколаки, «снежинки» — вот вся эта дрянь виновата. И никакими деньгами моих «храбрецов» назад не заманишь.

— Может, просто сумма маловата? Может, кто-то просто жадничает? — Френн, как всегда, был в своём репертуаре; похоже, въедливость инквизитора не могли перебить никакие обстоятельства вообще.

Харт, однако, не обиделся. Он расхохотался.

— Да если бы! Понимаете, господин инквизитор, мне жмотиться — толку ноль. Продав шкуру — одну лишь шкуру! — снежного льва, я могу два года безбедно жить на юге Лютеции. Рядовому охотнику из моей группы я плачу двести золотых империалов за один поход к Белой вершине плюс премия в сотню, если мы возвращаемся с добычей. По меркам Хляби это огромные деньги.

— А что, — Фигаро, наконец, высунул нос из пенных недр пивной кружки, — есть и не-рядовые? Особенные какие-то охотники?