Следователь, Демон и Колдун

«Я знаю. И не тороплю. Скажу лишь одно: мне приятно работать с вами. У меня в Квадриптихе вы бы точно не полы подметали»

«Сочту за комплимент»

«Артур, — Фигаро вышел на связь с Артуром-Медичи по приватному каналу, — вы с Френном аккуратнее, пожалуйста. Он…»

«Я знаю, каков он на самом деле. Да, я жёсток, знаю. Бываю мудаковат. Но у твоего друга-инквизитора огромный потенциал. И очень-очень грустная душа. Ну ничего, мы его развеселим… А вы… Вот, ловите»

В сознание следователя влетело нечто вроде лёгкой белой искры, покружило вокруг черепушки и зависло в центре мозга, сияя, словно маленькая звезда. Фигаро задохнулся от удивления и недоверия: Белый Конверт. Фрагмент воспоминаний самого Мерлина Первого.

Это не было сложным колдовством: Артур как бы извлекал из своей памяти краткий эпизод, запаковывая его в заклятье и отправляя адресату. Быстрый способ передачи информации, один из видов телепатии. Нюанс был в том, что память невозможно в полной мере разбить на отдельные куски, и из этой точки Фигаро мог попасть в любую другу зону воспоминаний Артура-Зигфрида Медичи. Он мог узнать о нём всё, что угодно.

Конечно, он не стал этого делать. Следователь просто коснулся Белого Конверта и скользнул вдоль выделенной Артуром линии. И, проваливаясь в воспоминания старого колдуна, Фигаро понял, что Артур знал, что следователь не тронет то, что лежало вне этого своеобразного письма. Знал это, полностью доверяя своему протеже, фактически вверяя тому свою память, а не это ли можно назвать дружбой? И если не это, то что тогда?

* * *

Восемь точек холодного синего огня — всё, что осталось от пространства в привычном его понимании; восемь звёзд, в которые превратились углы комнаты Мерлина. Сигил на полу исчез, куда-то пропало вообще всё: пол, потолок, камин, книжные полки, окна с видом в сад. Только стол остался; длинный белый стол, похожий на замершую часовую стрелку. На одном конце стола сидел Артур-Зигфрид Медичи, нервно ероша свою густую шевелюру и постукивая кончиком пальца по бумагам, валявшимся перед ним: расчёты, наброски заклятий, сводные формулы, и, наконец, итоговая форма заклинания. Время от времени откуда-то из тёмной пустоты прилетал порыв ветра, холодя лоб колдуна и дёргая за рыжие локоны пламя свечей на столе. Тридцать шесть свечей, жёсткий стул с высокой спинкой, потрескивание пламени и тишина.

На другом конце стола восседала прямо на звёздах длинная тонкая тень. Размеры её понять было сложно; иногда тень казалось просто высокой, а иногда — гигантской, чиркающей макушкой о звёздный купол, и там, наверху, где, будь эта тень человеческой, находилась бы голова, ярко светились четыре ярко-алые искры.

— Короче, — колдун хмыкнул и сжал губы, — это существо наделило нас способностью чувствовать Эфир и управлять им. Всё, как и заказывали. Но теперь проблема вот в чём: мы понимаем… но мы ни хрена не понимаем! Как Эфир порождает заклятья? Как произнесённое слово или начертанный символ могут влиять на Извечный Поток? Как магия вообще вяжется с законами физики?! Это же полная чушь! Это как если бы существовало две разные физики не согласующиеся одна с другой!.. В общем, я хочу понять. Хочу понимать, что я делаю, и почему происходит то, что происходит. Я хочу знать, как работает колдовство, почему оно вообще работает, и хочу сам уметь создавать магические формулы — не от балды, а исходя из строгого знания. Как-то так.

Тонкая фигура на другом конце стола засмеялась. Это был странный смех: лёгкий как перезвон хрустальных колокольцев, но глубокий, словно шорох реликтового излучения, что тихим шепотом пронзаем всё мироздание.

Маленький колдун, ты хочешь понять, как магия рождает звёзды, что рождаются отнюдь не из магии, но без неё не могут начать свою жизнь. Это забавное и немного страшноватое знание, сродни пониманию того, что происходит в чёрном трупе звезды, засасывающем в себя самое время и рождающем новые миры. Но ты привык к страшному. Ты дотянулся до таких бездн, что лежат за пределами упорядоченного мира и достал оттуда не силу, но знание. Это… здорово. Это круто.

— Думаешь, мой мозг от этого расплавится, Принц? — Артур нахмурился. — Он, всё же, не бездонный, но я думаю, ты сможешь как-то обойти физические ограничения моего тела.

Ах, это… Нет, нет, дело не в этих мелочах. Их я, конечно, учту. Внесу все нужные коррективы. Но меня веселит другое: никто не просил меня о таком. Я — Законы звёзд и Память мироздания, а смертные просят у меня власти, силу… не поверишь — даже денег, а-ха-ха-ха! Твой разум гибок и пытлив. Ты сможешь взять это знание. Ты изменишь мир. Мир, конечно, не скажет тебе «спасибо», но так уж устроены люди. Я дам тебе то, что ты просишь.

— И сколько… И чего мне это будет стоить?

Сколько? Да ровным счётом ничего. Я дам тебе знания просто потому, что это забавно. И мне интересно, что у тебя получится. Даже я не вижу всего, что ждёт тебя впереди, а я, поверь, вижу многое.

— Ничего? Я не понимаю…