Следователь, Демон и Колдун

И верно: Фигаро и сам чувствовал как там, снаружи, тьма вновь собралась в единый чёрный кулак. Отстреленная лапа на полу уже почти превратилась в лужу зловонной грязи, медленно исходя чёрным паром, но для Других такие раны не смертельны. Минута, может, две и то, что едва не порвало Харта на лоскуты вернулось бы сюда в полной силе.

— Во двор, быстро! — Сайрус рванулся к двери. Инквизитор поспешил за ним, на бегу умудрившись акробатически ловко вскочить в свои сапоги, а в хвосте, пыхтя, топал следователь. Харт же просто ужом скользнул в разбитое окно, попутно подняв с пола внушительных размеров револьвер.

Мягкий контрастный свет двух колдовских «светлячков» превращал двор возле избы в некое подобие чёрно-белой фотографии: белый снег, резкие угольные тени от стен и деревьев, истоптанный снег под разбитым окном, откуда вылез Харт. Там явно бесновалось что-то большое, но что?

Шлепок. Удар. Хруст веток в чаще, показавшийся Фигаро похожим на хруст костей в огромной пасти.

Что-то двигалось там, что-то большое и опасное; даже не злое в полном понимании этого слова (нельзя ведь назвать злым тигра за то, что тот закусил оленёнком) а просто голодное и готовое ударить. Тьма и вонь разливались в воздухе; тьма была эхом, отражённым в эфире, а вот воняло вполне по-настоящему.

Харт присел, прижавшись спиной к бревенчатой стене и водя дулом револьвера вслед за звуками, что издавала неведомая тварь. Френн щелкнул пальцами, привлекая внимание следователя и, кивнув в сторону леса, прошептал:

— Выжидает. Прикидывает, где бы ему материализоваться, так чтобы удобнее было напасть. Знает, кто мы — колдуны. Боится. Но вряд ли что-то особо опасное. Даже болотный огонёк уже шарахнул бы нас электричеством. Нет, это что-то попроще. Давайте так: я отражаю атаку, а вы бьёте. Чем-нибудь простым, вроде кинетика или шаровой.

— Угу… Френн, я без обуви. Даже без носков.

— Ну так наколдуйте что-нибудь согревающее. Тоже мне, проблема. Харт, вон, тоже босиком…

Пока следователь с инквизитором трепались, Сайрус опасливо вглядывался в шумящую темноту, водя перед собой палочкой-концентратором. Всё же, он не был особо сильным колдуном, поэтому перестраховывался. Харт плюнул и полез обратно в окно, откуда вскоре появился, но уже в сапогах (видимо, траппер понял, что на таком морозе его ноги превратятся в ледышки за пару минут).

И только Зойза был спокоен. Бывший лесничий поставил ружьё рядом с собой (теперь стало хорошо видно, что берданка всего на вершок короче самого Зойзы), достал из кармана коробочку с жевательным табаком, сыпанул на язык добрую понюшку и задумчиво посмотрел куда-то вверх, на кроны сосен, с которых падал мелкий как пыль снежок.

— …а если осветительную?

— «Люстру», что ли?.. Хм, даже не знаю. Идея сама по себе неплохая. Думаю, тогда эта штука либо сбежит, либо будет вынуждена напасть… Вы умеете осветительную, Фигаро?

— Да что же я, совсем криворукий, по-вашему?!

В общем, все были заняты своим делом. И никто не заметил, как Зойза аккуратно сплюнул в сугроб, потер ладонью об ладонь и, крутанув ружьё вокруг руки, прицелился и выстрелил.

Все эти действия заняли у бывшего лесничего меньше секунды.

Ни одно живое или неживое существо просто не смогло бы увернуться или вообще хоть как-то отреагировать.

Бам! Фигаро аж присел; у него опять заложило еще с прошлого раза болевшие уши. Он непроизвольно сделал пару шагов назад — и вовремя: если днём на него едва не свалился мелкий баюн, то теперь на следователя чуть не рухнула здоровенная мохнатая тварь размером с коня.

— А я сразу понял, ваши милости, — Зойза озабоченно разглядывал свою берданку (очевидно, беспокоясь, не появилась ли на прикладе царапинка) — что погань эта колдовством по лесу стучит-гремит, а сама тихонько подбирается, чтобы, значит, того, сверху напрыгнуть.

— Поняли? — Инквизитор сунул палец в ухо, и ошарашенно покрутил головой. — Это как же?.. Чёрт, ну и ствол у вас… Аж в глазах двоится…

— Дык, вашсиятельство, это ж просто лесная шишига. Я таких пострелял больше, чем зайцев побил. Да вы сами посмотрите, пока не растаяла.

И точно: перед Фигаро лежало могучее мохнатое тело с четырьмя когтистыми лапами (точнее, тремя с половиной; одну из конечностей шишига еще не закончила регенерировать), цепким хвостом и мощными задними ногами заканчивающимися чем-то вроде гибких полукопыт. Головы у создания не было — калибр Зойзы постарался на славу — но и без неё было понятно, что лесничий прав: просто лесная шишига, коих в любом лесу полным-полно. Вот только…

— Вот только, — следователь, у которого вконец замёрзли ноги, наконец, набросил на них согревающее заклятье, — вот только с каких пор шишига как медведь-шатун шастает по ночам? Да ещё и ломится в человеческое жильё? Она что, оголодала? По ней не скажешь: жирный экземплярчик… Признавайтесь, Харт, вы у себя в рюкзаке тащите Ковчег Завета? Посох Аарона? Другую колдовскую безделицу?