Следователь (основы теории и практики деятельности)

Ф. Б. Гребенкин полагает, что психическое насилие есть воздействие информационного характера на психику человека различными способами, вызывающими у него эмоции страха или гипнотическое состояние, что подавляет его волю и ограничивает способность к свободному самовыражению; самыми распространенным видом такого воздействия, считает этот автор, являются угрозы, которые по признаку их содержания можно подразделить на: 1) угрозы определенного характера; 2) угрозы применения насилия, характер которого не определен законодателем; 3) угрозы неопределенного характера[353].

По мнению Е. Г. Веселова, психическое насилие не может быть сведено лишь к угрозе. Это любое целенаправленное деструктивное воздействие на психику человека: оскорбление, систематическое унижение достоинства, жестокое обращение, гипноз, принудительная инъекция наркотических средств или психотропных веществ, в том числе угроза причинения вреда его жизни или здоровью[354].

И на фоне того, что лицо, от которого таким образом правоприменители добиваются желаемого поведения – воспользуемся удивительно емким и образным выражением авторов Стамбульского Протокола – все это время испытывает «опустошающее чувство собственной беспомощности»![355] (выделено нами – авт.).

В уголовно-правовой и криминалистической теории есть многочисленные другие определения психического насилия и иных незаконных мер. Тем не менее уже из приведенных толкований следует вывод, что это понятие носит отчетливый оценочный характер; по каждому конкретному уголовному делу следует индивидуально оценивать, перерастало ли допустимое психологическое воздействие в конкретном случае в психическое насилие над личностью допрашиваемого (подозреваемого, свидетеля и т. д.), другого участника иного следственного действия.

Обобщая изложенное, нам представляется целесообразным либо прямо ввести в УПК некий открытый перечень того, что следует понимать под психическим насилием при осуществлении уголовного преследования (может быть, использовав при его составлении приведенные выше положения уголовно-процессуального законодательства зарубежных стран), либо определить его в специальном Постановлении Верховного Суда РФ.

Не менее категорично, чем применение насилия, угроз и иных незаконных мер, ч. 4 ст. 164 УПК запрещается создание опасности для жизни и здоровья лиц, участвующих в следственных действиях.

Именно по этой причине производство следственного эксперимента также допускается лишь в случаях, «если не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц» (ст. 181 УПК). Об этом же говорится и в ч. 8 ст. 193 УПК, указывающей, что в целях обеспечения безопасности опознающего предъявление лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым.

Опасность для жизни и здоровья участников процесса может быть обусловлена:

– проведением следственного действия в неблагоприятных для человека условиях (в зоне с повышенным радиационным фоном, действия высокой или низкой температур; под угрозой обрушения конструкций помещения, где проводится данное действие; на высоте; при недостатке воздуха; в ходе проведения аварийно-спасательных работ и т. п.);

– характером производимых поисковых мероприятий (например, действия при освидетельствовании, которые, с точки зрения медицины, опасны для жизни или здоровья его субъекта);

– необходимостью исследования и (или) использования в ходе следственного действия (в частности, осмотра места происшествия, следственного эксперимента) объектов, качественные характеристики которых представляют повышенную опасность для окружающих (взрывные устройства и взрывчатые вещества, холодное, огнестрельное оружие и боеприпасы к нему, автомобили при большой скорости движения и т. д.).

Тут же обратим внимание на то, что в анализируемом положении ст. 164 УПК, к сожалению, не упоминается о недопустимости необоснованного уничтожения или повреждения имущества при проведении следственного действия. Единственной процессуальной нормой, запрещающей подобные действия, являются положения, предусмотренные ч. 6 ст. 182 УПК. В соответствии с ней при производстве обыска могут вскрываться любые помещения, если владелец отказывается добровольно их открыть, но при условии, что не допускается не вызываемое необходимостью повреждение имущества.