Следователь

Тут, впрочем, стоило бы грешить на рефлексы инквизитора, а не на его умственные способности. Френн сотворил щит просто идеально, в последний момент закрывшись от удара псионика, и, пройди все гладко, сейчас Вивальди, скорее всего, уже лежал бы хладным трупом. Инквизитора подвел первый рубеж его же собственной обороны.

Светлые Сестры.

Девушки с врожденными способностями глушить любую ворожбу. Не моложе семи лет и не старше двадцати пяти — при достижении этого критического возраста Сестра получала огромную пенсию и личный домик на безымянном острове в Средиземном море. Обязательно — девственницы. Никогда — с карими или черными глазами. Чтобы многократно усилить свои способности, Сестры принимали убойные психотропы, все время блуждая по сказочным закоулкам собственного разума, поэтому их «обучение», фактически, сводилось к развитию набора привычек, помогающих совмещать непрерывный алхимический трип с реалиями повседневной жизни.

В последний момент старший инквизитор забыл о Светлых Сестрах. А те уже объединились для «мудры святой пары» — особой комбинации жестов, переводящих их способности в режим форсажа. Стоит ли говорить, что щит Френна сдуло, как трусы с бельевой веревки!

Старший инквизитор поднял голову и устремил на псионика полный ярости взгляд. «Интересно, что он будет делать?», подумал Фигаро. «Стрелять Френн точно не решится — Вивальди его сразу вырубит. Неужели решит отступить?»

Почему-то следователю слабо в это верилось.

Шатаясь, смотритель поднялся с колен и хриплым голосом прокаркал:

— Арчибальд! Твой выход!

И тогда из парадной двери дома напротив вышел человек.

Он был похож на Вивальди — такой же легкий плащ, шляпа и аккуратные лаковые туфли; лет сорок на вид. Только псионик был одет во все кремовое и гладко выбрит, а тот, кого Френн называл Арчибальдом, — в белое. Резкие черты лица, остроконечная бородка и тонкие губы — мужчина с первого взгляда не понравился следователю. Чем-то он напоминал Альберта Сальдо, помолодевшего лет на двадцать и решившего завязать с налоговыми махинациями — в пользу массовых убийств.

В руке мужчина в белом держал длинную тонкую трость.

— Фигаро, — голос Вивальди дрожал от изумления и ужаса, — да это же… Не может быть.

Взгляды Вивальди и Арчибальда встретились. Тип в белом плаще криво усмехнулся, взмахнул тростью и театральным жестом направил ее на псионика.

В голове у следователя раздался слабый мелодичный посвист. В висках застучала кровь, и Фигаро увидел, как по лицу Вивальди разливается смертельная бледность, как изумленно вскрикивает Смайл, хватаясь за голову, как машет своим стеком Френн, восстанавливая «Щит Пифий» — и тогда он, наконец, все понял.

Псионик.

Еще один.

На службе у Френна.

…Глаза главжандарма подернулись мутной поволокой. Смайл выхватил из кармана револьвер, взвел курок и прицелился Вивальди в голову…

Хрясь!

…В университете Фигаро избегал физической подготовки, как мог, предпочитая бегу трусцой и отжиманиям обильные возлияния в дешевых загородных забегаловках, однако боксом в то время не увлекался только ленивый. Потом он постепенно вышел из моды, уступив всевозможным восточным рукомашествам, которые все почему-то называли «боевыми искусствами» — очевидно, по недоразумению. Но навык не пропал втуне — удар вышел на славу. Голова Смайла дернулась в сторону, глаза жандарма закатились и он, как подкошенный, рухнул в снег. На скуле, куда пришелся удар следователя, быстро расплывался обширный синяк самого пакостного вида.

Во взгляде псионика в белом промелькнули страх и недоумение. Арчибальд, очевидно, уже понял, что Фигаро по какой-то причине невосприимчив к его атакам, а сознание Смайла, благодаря стараниям следователя, стало временно недоступно.

Псионик Номер Два задумался.

И атаковал: яростно, быстро и с невероятной силой.

Следователь почувствовал, как его голова наполняется звенящей пульсирующей мглой. Солнце почернело; внезапно стало очень тяжело дышать. Мир вокруг сделался темен, мрачен и невероятно жуток. Опасность источало все: от Старшего Инквизитора, до слепых окон домов и Фигаро понял — конец. Вместо того, чтобы бить прицельно, пытаясь нащупать дрожащую искру его разума, псионик просто «крыл по квадрату», не жалея сил.

Ноги следователя подкосились, и он стал падать.

Именно «стал» — падение оказалось до ужаса противным и долгим занятием. Воздух стал неимоверно плотен; небеса покрылись кровавой корочкой и ехидно наблюдали за низвержением следователя ДДД в бездну. Уши заложило, во рту стоял привкус крови и еще чего-то неописуемо мерзкого.

Следователь скривился. Отвращение ко всему происходящему нарастало с каждой секундой, и Фигаро подумал, что мир, в принципе, вполне заслуживает того, чтобы покинуть его как можно быстрее, отряхнув с ботинок его мерзостный прах.

«Я слишком устал», — подумал он. — «Слишком устал и слишком ненавижу то, что со мной происходит. Это невыносимо… Кто-нибудь, подайте пистолет».

Краем глаза он заметил какое-то движение. «Вивальди», — подумал он. «Это Вивальди. Прикрыл нас со Смайлом. Идиот, отвяжись… Дай помереть спокойно, герой хренов…»