Этот роман, безусловно, бесконечно загадочен и полон многих тайн, из-за которых он даже кажется каким-то неподдающимся ни одному толкованию. Многим читателям хочется узнать хотя бы какой-то один из центральных его замыслов, хотя бы что-то, что проливало бы свет на него. Некоторых даже беспокоит вопрос, как вообще Михаил Булгаков пришел к самой идее написать этот роман. Что его к этому побудило? Это плод его жизни? Или это пришло ни с того ни с сего к нему на сердце? Или он эту идею вынашивал задолго до начала работы над своим романом? Какова бы ни была подлинная причина, побудившая русского писателя взяться за перо, можно сказать с полной уверенностью об одном: если бы мы ее смогли все-таки узнать, мы бы тогда узнали многое и об его замыслах, что вложены в его роман, потому что вряд ли такая книга как «Мастер и Маргарита» не имеет никакой причины к своему написанию, которая была бы в том числе и отражением центральных ее мыслей. Как бы то ни было, роман до сих пор является большой загадкой для читательского мира. И вопрос только в том, возможно ли вообще что-то сказать об его замыслах. И если – да, то как к этому прийти наиболее удовлетворительным и самым убедительным, а также наилучшим для всех способом? Есть ли в романе такой путь, идя по которому любой читатель сразу бы видел, что он выложен именно автором, а не личным произволом или простыми гипотезами исследователя? И такой очень надежный путь в самом деле существует. И что же это за такой путь?
Этому пути мы дали такое не простое название как
Самое первое темное место, с которым сталкивается читатель, – это тот самый случай, когда из уст Мастера прозвучало имя иностранца, что познакомился с Иваном на Патриарших прудах:
«– Ну вот, ну вот… неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее.
– Как?! – в свою очередь крикнул Иван.
– Тише!
Иван с размаху шлепнул себя ладонью по лбу и засипел:
– Понимаю, понимаю. У него буква «В» была на визитной карточке. Ай-яй-яй, вот так штука!» (гл. 13).
Сам Иван, как мы помним, имя иностранца не только не сообщал своему лунному гостю, но вообще его даже не помнил или, точнее, не знал, потому что не успел как следует прочесть его на визитной карточке. Вполне возможно, совсем не исключено, что Мастер это имя произнес, будучи знаком с «Фаустом» в оригинале, в котором оно однажды
упоминается [2]. Но тут очень важно не забывать о том, что сам читатель, даже будучи глубоко начитанным, образованным и знающим много языков человеком, не сразу может понять, откуда Мастер имеет подобную информацию. Ведь для этого нужно быть знакомым с поэмой «Фауст», причем в оригинале. И если бы даже кто-то из нас владел с рождения языком «Фауста» и читал эту поэму несколько раз, все равно из нас только единицы смогли бы сразу, без всяких раздумий и вопросов понять, что Мастер назвал имя иностранца, потому что оно упоминается в этой поэме. Не слишком ли это сложно не только для неподкованного читателя, но даже для исследователя с солидной эрудицией?