Следствие по-русски-2

— Нет, ничего не мешает. Я ее люблю и верю ей... Дело во мне. Это какой-то комплекс, какая-то поганая закономерность. Мне очень не везет с женщинами. Правда. Есть такие ребята, которым победа над женщинами достается без всякого труда. У них ниче­го нет — ни денег, ни связей, ни каких-то особенных талантов... И это, наверное, хорошо. Ведь любят не за что-то. Никто из тех, кто по-настоящему любит, не сможет сказать, за какие такие качества или заслуги любит он другого человека и за что другой человек любит его... А таким, как я, — не везет. Если в компании не знают, что я богат, — ко мне ни одна девушка сама не подой­дет. А если подхожу сам, то стоит появиться кому-то более раскре­пощенному, не загруженному своими проблемами, менее «пра­вильному»... В общем, не везет, и все. Я слишком серьезно все воспринимаю. Я даже познакомиться стараюсь с девушками, представляясь грузчиком или шофером. Но при моей-то жизни это не проверка... Девчонок у меня было много, может быть, даже больше, чем нужно, потому что ни в одной я не чувствовал к себе страсти. Такого волчьего голода по любви... А у меня накопилось сполна и того, что могу отдать, и огромной жажды что-то полу­чить из самой души... У меня была когда-то девушка, которую я любил, но это было до «перестройки». А потом в считанные дни словно безумие какое-то в страну вползло. Все словно помеша­лись на деньгах... Знаешь, что она мне тогда сказала? Что я — неудачник, что таким, как я — место на обочине дороги, а она не хочет смотреть, как красивая жизнь пролетает мимо. Я не смог ее удержать, хотя очень старался. До унижения старался... А потом в этот сумасшедший мир блесток и мишуры с головой бросился... Поначалу очень тяжело было. Столько вытерпеть пришлось, столько нахлебался... Ты знаешь, что такое — работать на износ? По десять—двенадцать часов каждый день, без выходных? И по год, не два... У меня после нее было много девушек. Я думал, ч то уже никогда не смогу любить так, как прежде... А любить хоте лось, потому что я уже знал, что это такое — любить... Только я никогда не знал, как это — быть любимым?.. Женщины часто упрекают меня в том, что я слишком мягкий, слишком добрый, слишком спокойный... Но это же по отношению к ним. Видели бы они меня на работе, может, и не считали бы так. А я не могу быть грубым с женщиной. Нравится им это или не нравится, но не могу. Я не могу жить с мазохисткой, которая любит, когда па нее орут или отвешивают оплеухи. Я не могу жить с борцом, который в личной жизни ищет «острых ощущений», жаждет схватки, хочет на мне «разрядиться»... Не люблю я всего этого. «Войны» мне и на работе хватает. В общем, не получается у меня с ними. Наверное, потому что любят все же не меня самого, та­кого, какой я есть, а то, что есть у меня... Потом я встретил Ок­сану. Мне с ней повезло. Невероятно повезло. Она понимает меня Ей ничего не надо объяснять, ничего не надо растолковывать. Но знаешь, что-то удерживает меня... И самому стыдно, и перед ней неловко, но... Это какое-то чувство, которому и названия-то я подыскать не могу. Видимо, я боюсь приобщать ее к деньгам, Я хочу оставить ее рядом с собой, а не с деньгами. Я стою сейчас между ними, и все, что касается денег, идет к ней через меня, Я слишком эмоционально говорю? Слишком витиевато?

— Нет, смысл я понял, — кивнул я. — Ты боишься, что, если закрепишь этот брак официально, что-то может измениться.,, У многих это бывает. Люди внушили себе, что брак проводит ка­кую-то черту, делящую весь процесс отношений на «до» и «после», и живут в соответствии с этим... Самое странное, что именно у таких людей брак разрушается в первую очередь. А ведь все зависит от вас самих. От ваших отношений.

— А я все равно боюсь, — признался он и сильным ударом разбил «пирамиду» из шаров. — Может быть, когда-нибудь... Даже очень скоро, я и смогу... Но не сейчас. Мы с ней уже больше года вместе. Это самое прекрасное время в моей жизни, и я боюсь что- нибудь менять... Даже понимая, что это глупо и... подло по отно­шению к ней. Но она понимает и не обижается. Конечно, это ей неприятно, я вижу это... Но она понимает, что рано или поздно я найду в себе силы избавиться от этого страха. Я столько полу­чал оплеух от жизни, что сейчас боюсь менять даже самое незна­чительное. Я словно замер, наслаждаясь этим мигом и боясь спуг­нуть его...

Официант принес поднос с пирамидкой тарелок и ловко сер­вировал стол. Я в очередной раз промахнулся мимо лузы и со вздохом отложил кий.

— Наверное, этому все-таки учиться надо, — сказал я. — С пер­вого раза почему-то не получается.

— Я этому месяца три учился, а уж в один день еще никому даже азы постигнуть не удавалось, — сказал Зимин. — Со време­нем получится... Ты пробуй лапки-то, пробуй... Ну как?

— М-м... на куриное мясо похоже, — оценил я. — Но на такое... экстравагантное... К этому привыкнуть надо.

— Вкусно? — с любопытством осведомился Зимин.

— Вроде ничего, — я с подозрением покосился на него. — А ты сам разве не пробовал?