Следствие по-русски-2

— Ах, если б Зимин не был так доверчив! — продолжал свой эмоциональный монолог Разумовский, даже не замечая моего молчания. — Но Дорохов был его другом, а как ты знаешь, у Зи­мина совершенно особое отношение к друзьям... Этим и восполь­зовался негодяй, продумывая свой план...

— Как ей удалось завладеть этим ружьем?

— Я пока еще точно не знаю, — признался иерей. — Мне не удалось толком поговорить с ней — врачи просят ее пока не бес­покоить... Но из того, что она сказала охранникам, следует, что, когда Дорохов ворвался в кабинет и направил на нее ружье, она успела отвести ствол в сторону, между ними завязалась борьба и...

— Понятно, — сказал я. — В процессе борьбы, значит...

— Это счастье, что все закончилось так благополучно, — ба­сил Разумовский. — Ее мать не перенесла бы этого. События по­следних дней и без того изрядно подорвали ее здоровье... А Зи­мин... Зимин до сих пор ходит белый как мел. Охранников уволил, сам не отходит от Оксаны ни на шаг... Что им, бедным, пришлось вытерпеть! Но ведь сохранили себя друг для друга, не испуга­лись, несмотря на все трудности, беды, препятствия, сберегли свое чувство... Но ничего, теперь у них все будет хорошо. Теперь все позади...

Я невольно потрогал лежавшую у меня во внутреннем карма­не пиджака кассету и повторил:

— Теперь все позади... Но будет еще и завтра, а значит, решать надо уже сегодня.

— Ты о чем? — удивился иерей. — Что-то замысловатое ты сейчас сказал...

— Какая ситуация, такие и мысли, — вздохнул я. — Когда мы сможем ее навестить?

— Я постараюсь договориться с врачами и успеть повидать ее до отъезда... Только видишь ли в чем дело... Теперь для нее мы будем ассоциироваться с этими событиями, а следовательно, будем невольными «раздражителями». Со временем это пройдет, но пока...

— Я почему-то думаю, что и со временем мы все равно оста­немся для нее «раздражителями», — сказал я. — Поэтому лучше нам с ней больше не встречаться. Лично я ее просто... кх-м... очень не хочу расстраивать. Но один раз повидать просто необходимо. Ты постарайся добиться разрешения на встречу... А сейчас изви­ни, у меня дела, — и не обращая внимания на возмущенные воз­гласы иерея, я положил трубку.

— Отвратительный день, — пожаловался я Лене. — От­вратительный день, и отвратительное настроение... Как ты дума­ешь, можно заставить женщину полюбить?

— Нет, — уверенно ответила она. — Можно заставить ее де­лать многое, но заставить полюбить — нельзя.

— А имитировать любовь?

Лена долго молчала, размышляя над такой возможностью, и нехотя призналась:

— Наверное, можно... Часто имитируют. Причем так, что и от­личить невозможно. Любящий человек склонен идеализировать предмет своего обожания, «обелять» его, и может не заметить таких тонкостей, какие заметит человек, рассудительный в своем хладнокровии...

— Так в чем же разница?

- В чистоте. В искренности. В любви. И неизвестно, сколько времени можно имитировать любовь. Это очень нелегко. Это бьет в первую очередь по самому лжецу, словно расплата за ложь. Любящий человек при некоторых обстоятельствах до конца жизни может не заметить обмана, но вот сам обманщик... Распла­та за такую ложь — жизнь под маской. Тяжелой маской, желез­ной маской... Для этого должен быть очень серьезный стимул...

Я еще раз потрогал лежащую во внутреннем кармане кассету и вздохнул:

— Насильно мил не будешь... И если бы у меня было не столь дурное настроение, я бы добавил: «А придется».

—

* * *

— ...Окончание вашего плана угадать несложно, — закончил я свой монолог. — Дорохов должен был заманить каким-то обра­зом Зимина на квартиру Лопотова, там он застрелил бы его из этого злополучного ружья, а с вернувшимся Лопотовым разде­лался бы каким-нибудь иным способом... Во всяком случае, это поставило бы точку под всей этой затянувшейся историей. Все выглядело бы весьма правдоподобно, а с учетом наших с Разу­мовским показаний было бы просто бесспорно. Мы ведь должны были подтвердить, что Зимин прятал Дорохова у себя, а следо­вательно, верил ему... Но «негодяй» Лопотов успел выстрелить в Зимина раньше, чем Дорохов ему помешал. Нанимать профес­сионального убийцу вы побоялись — лишний след... Чуть позже вы получили бы возможность встречаться с Дороховым откры­то, а денег, выманенных у Зимина, хватило бы не только вам, но и вашим детям...

— Что ты хочешь? — с опаской косясь на двери, спросила Оксана. — Сколько тебе нужно?

— За кассету? Возьми ее... У меня еще есть. На случай, если со мной «что-нибудь случится». А хочу я много. Очень много. Я хочу, чтоб Зимин никогда ничего не узнал. Ты смогла его обма­нывать в течение года, значит, сможешь обманывать и дальше. Разница лишь в том, что помимо «денежного стимула» у тебя появится еще один, и весьма весомый. На тот случай, если тебе придет в голову неожиданно «овдоветь»...

— Ты не можешь так со мной поступить, — убежденно заявила она. — Это... Это подло!