Следствие по-русски-2

— Я понимал, чем это закончится, если я откажусь... Можно подумать, у меня выбор был. Да и она обещала «душещипатель­ную развязку». Без всякого там кровопролития. Просто разой­тись с Зиминым, сказав, что больше не может выносить всего этого.

— Каким образом они собираются осуществить встречу?

— Как обычно. Во врачебном кабинете есть два выхода: один в коридор, второй в соседний кабинет. Охрана проверяет каби­нет, затем Оксана остается один на один с врачом, который отлу­чается на несколько минут, прося охрану не тревожить пациент­ку. Он, мол, ей комплекс успокаивающих нервы процедур назначил... Музыку там, лекарства на травах, массаж... Вот под эту «музыку» она со своим парнем и встречается. Вход в другой кабинет с угла, так что охрана входящих в соседний кабинет не видит. А врач заверяет, что вторая дверь надежна блокирована. Да и это было необходимо, только когда Оксану не Лысенко со­провождал, а кто-то из другой смены.

— Врач тоже задействован?

— Нет. Его дело маленькое: убраться из кабинета минут на десять-пятнадцать и по возвращении держать язык за зубами. Ему платят «бабки», а думать — не его забота. Он думает, что молодая жена просто ставит рога старому богатому мужу. Сейчас это не редкость.

— Бедняга Зимин, — покачал я головой. — Может быть, в де­лах он и «акула бизнеса», но в личной жизни... Слишком довер­чив. Тот, у кого есть клыки, обычно не имеет рогов. А он доверяет ей всецело... Хотя, наверное, так и надо... Только так и надо. Это не его вина.

- Что ты собираешься со мной делать? — понуро спросил Тавхаев. — Отдашь Зимину?

— Нет, — ответил я. — Во-первых, Зимин не поверит ни мне, ни даже тебе. Он просто не захочет в это поверить. Нас выки­нут из особняка, а Омичева получит возможность довести свой план до завершения. А если он и поверит... Я думаю, что это его сломает. Он очень сильный человек, но у каждого, даже самого жизнестойкого, есть стержень, на котором крепится вся его жизнь. Для него этот стержень — Оксана. Бизнес для Зи­мина не больше чем хобби, а вот она... Есть у меня одна сумасшедшая идея. И ты поможешь мне ее осуществить. У тебя есть подслушивающая аппаратура? Желательно с магнито­фоном?

— Есть комплект, — ответил удивленный Тавхаев. — Доволь­но компактный. «Жучок» сантиметра на полтора, и сама аппара­тура, умещающаяся в «дипломате»...

— Подойдет, — решил я. — Собирайся. Нам нужно успеть опе­редить Омичеву и поставить «жучки» в кабинете раньше ее по­сещения. Если тебе удастся записать их разговор... Не исключе­но, что тебе очень повезет... Нам всем очень повезет... Или почти всем... Машина у тебя есть?

— Да, «ауди». Старенькая, но на ходу... Ты хочешь сказать, что у меня еще есть шанс?

— Это будет зависеть от многих причин, в том числе и от того, как ты сможешь записать диалог в кабинете... Но я думаю, что есть. Только поторопись, мне надо еще успеть записаться на прием к психоаналитику, а с учетом ограниченного времени это будет совсем нелегко... Представляю, какой диагноз он мне по­ставит, — невольно усмехнулся я. — А если бы он знал, что я задумал, то клиника для душевнобольных была бы мне гарантирована...

* * *

— Готово, — сказал я ожидавшему меня в машине Тавхаеву. — Принимает?

- Слышимость отличная, — подтвердил Арслан, щелкая тумб­лерами спрятанной в «дипломате» аппаратуры. — Все будет в луч­шем виде. У меня техника хоть и не новая, но до ума я ее соб­ственноручно доводил — не подведет. Все прошло без накладок? Омичева с телохранителями вошла вовнутрь пять минут назад. Не столкнулись?

— Нет. Я увидел их в окно, поэтому и задержался — дожидал­ся, пока они пройдут.

— Внимание! — вдруг насторожился Арслан. — Кажется, на­чинается.

— Сделай погромче, — попросил я.

Тавхаев покрутил ручку настройки, и я услышал чуть иска­женные помехами голоса:

— ...оставляю вас. Пятнадцати минут вам хватит?

— Лучше двадцать, — услышал я голос Оксаны.

— Я постараюсь, — заверил голос доктора. Скрип двери и лязг ключа в замке возвестили мне, что Омичева осталась одна.

— Хорошая аппаратура, — похвалил я Тавхаева. — Слы­шимость такая, словно сам в кабинете находишься.

— С расстояния в пятнадцать метров берет даже шепот, — гор­деливо заметил Арслан. — А ведь очень старая модель. Образец 1952 года — представляешь? Единственный недостаток — слиш­ком большой микрофон, легко обнаружить. Сейчас существуют такие малютки, что невооруженным глазом и не заметишь, но дороги, очень дороги. Мне не по карману...

— Ты одна? — услышали мы тихий голос из динамика и за­молчали.

Я удивился тому, что на этот раз не было ни скрипа двери, ни лязга открывающегося замка — видно, и петли, и механизм засо­вов были хорошо смазаны. Конспираторы!..

— Витя, у нас неприятности, — сказала девушка. — И по всей видимости, немалые... Что это у тебя в чехле?

— Ружье. Что бы ни случилось, но уже давно пришла пора поставить точку в конце этой истории... и чем быстрее, тем лучше.

— Это голос человека, который звонил мне, — сказал Тавхаев.

— Дорохов, — уверенно определил я. — Это его зовут Викто­ром.. И , кажется, я знаю, что это за ружье и для чего.