Следствие продолжается. Финал Краба

Севидов с минуту поразмышлял и, как бы резюмируя предложения, высказанные Ветровым, заключил:

– Решено. С Николаевым продолжаем работать. Что есть по Пудову?

Докладывать начал Тростник:

– Нам известно, что Пудов подделал паспорт Батурину. Паспорт изъят. Батурина допросил следователь Савич. Тот сказал правду и подтвердил, что паспорт – фальсификация Пудова.

– Надо иметь в виду, – вмешался Савич, – что о Пудове говорят и Николаев, и Шубак. И тому и другому надо будет представить Пудова для опознания.

– Что еще есть по этому человеку? – спросил Севидов.

Тростник продолжал:

– По имеющимся оперативным сведениям, он изготовил какие-то документы. Но какие именно – мы пока не знаем.

– Хорошо, – сказал полковник. – На очереди Крокет. Что есть у вас, Игорь Николаевич?

– Первое: Крокет находится на нелегальном положении. Второе: мы не исключаем, что он связан с Крабом и приезжал на кладбище, где похоронены Рогальские. Тогда непонятно, почему он приводил свою спутницу к памятнику супругов Рогальских. Крокет, судя по всему, живет под чужой фамилией. Нам необходимо допросить его отца, установить, где находится его машина. Не знаю, как у вас, товарищи, но чует мое сердце, что Крокет не последняя фигура, и, повторяю, я уверен, что он связан с Крабом.

В этот момент Ветров подумал: не поделиться ли сейчас с сотрудниками тем, о чем он размышляет? Майор уже давно начал догадываться, что Краб и Крокет одно и то же лицо, но доказательств у него пока никаких не было. Прежде чем высказать свое мнение, он всегда взвешивал все за и против. Так было и на сей раз. Подумал, подумал и решил, что говорить о догадке без убедительных доводов – это только вызвать снисходительные улыбки у присутствующих. А коль таких доводов нет – лучше помолчать.

Севидов спросил:

– Что будем делать с Гореловым?

– Я полагаю, что этого пьянчужку еще можно заставить вести нормальный образ жизни. Его необходимо держать под постоянным контролем, и участковый обязан это сделать. Краб вряд ли у него больше появится.

Севидов обратился к следователю Савичу:

– Владимир Николаевич! Какая вам нужна помощь?

– Пока я работал только над экспертизами и допросами потерпевших и второстепенных свидетелей. Теперь вижу, что работы прибавится. Сегодня мне надо передопросить Батурина, а завтра – Шубака. Единственное, что я хотел попросить, – это подключать меня к делу в любое время суток, если сотрудники будут задерживать кого-либо из подозреваемых. Постановления на производство обысков в квартирах Николаева, Крокета, Пудова и Горелова мною заготовлены и санкции прокурора получены.

– Хорошо. Что еще у присутствующих есть?

Все молчали. Тогда заговорил полковник…

Кто дал Крокету номерные знаки

Скалов встретился с Николаевым, как и договаривались. Леонид после работы вышел из проходной. Поздоровались.

– Как дела? – спросил Скалов.

– Хреново. Понимаешь, ничего сделать не смог. Все время около меня то мастер, то начальник цеха крутились. Не будешь же у них на глазах отмычки делать.

– Конечно. Но ничего, не рискуй. Когда будет возможность, тогда и сделаешь. Я все-таки надеюсь, что Краб появится. С ним легче было бы. Горелов как-то мне говорил, что Краб может машину достать.

Николаев усмехнулся:

– Конечно, может. Я ему номерные знаки сварганил. Он мне рассказывал, что у него кореш один машину имеет, но не хочет под своими номерами на дело ездить.

– Ты что – сам сделал?

– Нет. Понимаешь, раньше был у меня «москвичок». Надоело с ним возиться, и я продал мужику одному. Однажды иду вечером, а моя бывшая колымага у соседнего дома стоит. Вспомнил, что Краб просил добыть номера. Я достал из кармана плоскогубцы и снял их.

– Леня, куда Краб пропал? В последний раз он немного поспорил с Сашкой, обвинил его, что плохо слепок сделал, и исчез. К тебе не приходил?

– Да не беспокойся ты о нем. Когда ему что-то надо, то сам, кого захочешь, под землей найдет.

Они решили поужинать в ресторане. Когда Николаев пропустил уже несколько рюмок, Скалов спросил:

– Не понимаю, почему Краба все боятся? А сколько гонору! Будто перед ним пацаны сопливые. Никто даже не знает его настоящей фамилии, каждому не доверяет.

– Знаешь, я тоже об этом задумываюсь. Вот возьми меня. Я же от души – все, что мог, делал.

– Говорят, – перебил его Василий, – что он старается обмануть даже тех, с кем кассы берет.

– Это я на себе прочувствовал, – ухмыльнулся Николаев. – Мужик тоже как-то жаловался.

– Леня, а куда он делся?

– Краб, что ли? Черт его знает. Не волнуйся – появится. Я уверен, что скоро придет. А может, послать его подальше?

– Я тоже об этом думаю, но нам машина нужна. А машина, как видишь, – у Краба. Он еще может пригодиться. На дело вместе выедем. Но одурачить себя не дадим. Когда к тебе придет, ты с ним ни о чем не балакай. Договорись о встрече на следующий день, а сам найди меня у Горелова. Вместе с ним поговорим. И если он согласится все поделить поровну, то берем его. Не согласится – сами придумаем что-нибудь.

На этом они и расстались.

Где машина?