Следствие продолжается. Финал Краба

Жора осмотрелся по сторонам. Только кое-где на скамьях сидели одинокие посетители парка.

Письмо было от отца. «Вчера отправил, – мысленно заключил Краб, взглянув на почтовый штемпель. – Надо предупредить старика, чтобы не писал на конверте обратный адрес и свою фамилию».

Он вскрыл конверт, достал из него сложенный вдвое листок бумаги и начал читать: «Дорогой сын, здравствуй! Ты уж извиняй, что я тебе пишу, но ты сам мне сказал: если что, то напиши. Не знаю, может, это и мелочь, но чует мое стариковское сердце, что не к добру все это идет. Сегодня ко мне приезжал на мотоцикле работник милиции, сказал, что он из ГАИ. И очень сильно ругался за то, что машину на техосмотр не представил. Сказал, чтобы на следующей неделе, в четверг, машину пригнал на осмотр. Вот я и решил сообщить тебе и посоветоваться, что делать. Жора, мне кажется, что милиция что-то заподозрила, поэтому про машину спрашивали у меня уже несколько раз. Так что ты подумай и скажи, что делать. Если хочешь, зайди или напиши, как тебе будет удобнее. На этом кончаю. До свидания. Жду ответа. Твой отец».

«Да, дела! – подумал Краб. – Час от часу не легче. Что же делать? А может, старик за машину беспокоится? Хочет убедиться, цела ли она. Он не дурак. Знает: если сяду, то машина останется ему. А если отец не врет? Тогда надо решать, что делать. Постой, постой! Да ведь он же сам рассказывал, как объяснял конторе, что машина – в деревне. Пусть и держится этой версии».

Краб достал из кармана блокнот и вырвал из него два листка. На одном написал: «Начальнику ГАИ от гражданина Крокета Василия Рафаиловича. Заявление. В связи с тем, что принадлежащая мне машина до приезда ко мне сына – Крокета Георгия Васильевича – будет находиться в законсервированном состоянии, прошу вашего разрешения в текущем году ее на технический осмотр не предъявлять. С уважением пенсионер Крокет». Затем Краб взял второй листок и написал: «Батя! Не волнуйся. Все будет в порядке. Перепиши своей рукой текст заявления в ГАИ. Всем, кто будет интересоваться машиной, говори, что она в деревне. О доверенности молчи. Жора».

После этого Крокет вышел из парка, купил в киоске конверт и, подписав его, опустил в почтовый ящик…

Клешнева в городе нет

– Адресное? Здравствуйте, девушка! Это Майский из уголовного розыска. Посмотрите, пожалуйста, по картотеке: Клешнев Георгий Михайлович. Что? Хорошо, хорошо! Я подожду.

Пока работница адресного бюро проверяла, прописан ли в городе Клешнев, Майский продолжал разговор с Ветровым.

– Клешнев – это, наверное, друг младшего Крокета. Только не пойму, зачем этому Крокету скрываться?

– Ничего, скоро поймешь. В том-то, по-моему, вся суть и заключается.

Майский схватил карандаш:

– Да, да. Я слушаю вас. – И он стал записывать, поставил точку. – Спасибо девушка, дай бог вам жениха вроде меня.

В ответ невидимая собеседница, очевидно, сказала такое, что Майский положил трубку и смущенно пробормотал:

– Откуда ей известно, какой я жених?

Ветров расхохотался:

– Что? Получил? Будешь знать, как лишнее болтать. – И уже серьезно спросил: – Прописан?

– Да. Вот его адрес. Сейчас же еду туда.

– Не еду, а едем, – ворчливо заметил майор и стал надевать плащ. – Пусти тебя одного, так наворотишь.

– Так уж и наворочу! – возразил Александр и тоже начал одеваться.

По его виду нетрудно было догадаться, что он рад возможности побыть вместе с Игорем Николаевичем. Минут сорок спустя они были в домоуправлении. Быстро перелистав домовую книгу, нашли фамилию Клешнева. Оказалось, что тот жил один. Но бухгалтер, пожилая женщина, огорчила их:

– Вы знаете, – сказала она, – этот человек здесь не проживает.

– Как не проживает? – в один голос удивились Ветров и Майский.

– Он находится в длительной командировке. Срок истекает только через полтора года.

– А кто сейчас живет в его квартире? – спросил Ветров.

– По-моему, никто.

Оперативные работники покинули помещение. Посоветовавшись между собой, они решили поговорить с соседями. Клешнев жил в сорок третьей квартире. Зашли в сорок вторую. Открыла пожилая женщина. Игорь Николаевич попросил разрешения войти.

– Скажите, пожалуйста, в сорок третьей квартире кто-нибудь сейчас проживает?

– Никого нет. Хозяин – геолог. Находится где-то на Севере. Он здесь жил один.

– И никто сюда не приходит?

– Нет. Я знаю, что он сдал квартиру под сигнализацию и она охраняется милицией.

Затем Ветров и Майский зашли в сорок четвертую. В этот момент там находилась только одна девочка лет пятнадцати. Она повторила примерно то же самое, что сказала женщина из сорок второй квартиры.

Майор и старший лейтенант, разочарованные и немного расстроенные, захлопнули дверь подъезда. Шли долго, не разговаривая. Каждый думал об одном и том же: что делать дальше? Даже Ветров, этот бывалый оперативный работник, был озадачен.

Майский, который в мыслях уже видел конец операции, был по-настоящему раздосадован. Не подымая головы, он спросил:

– А может, Краб связан с этим Клешневым и оба находятся на нелегальном положении?