Следствие продолжается. Финал Краба

Старший лейтенант возвратился к машине и, пока они ехали обратно к тому дому, предложил Николаевой свой план действий. Он был прост: Татьяне Мироновне требовалось побыть недалеко от подъезда, понаблюдать за людьми, входящими в подъезд. А вдруг появится и он. Николаева не возражала. Майский набросал Ветрову записку и, вручив ее шоферу, отпустил машину. Они прошлись вдоль дома и повернули обратно. И тут Николаева впилась глазами в мужчину, переходившего улицу:

— Это он! Смотрите, через дорогу шагает.

Майский взял Николаеву под руку и остановился.

— Не ошибаетесь, Татьяна Мироновна?

— Нет, что вы! Я его хорошо запомнила.

— Вы подождите меня за углом. Я скоро приду.

Майский не торопясь направился за мужчиной. Тот вошел во второй подъезд. Майский — за ним. Мужчина поднялся на третий этаж и своим ключом открыл дверь. Оперативнику не составило большого труда пройти на этаж выше и по дороге взглянуть на номер квартиры…

Через несколько минут Майский уже подходил к Николаевой.

— Все в порядке, Татьяна Мироновна. Нам остается решить еще один вопрос.

— Я не против, — улыбнулась молодая женщина.

Они подошли к стоянке такси и минут через двадцать были уже в управлении. В кабинете Майский пригласил Николаеву присесть, а сам зашел в кабинет Ветрова.

— Игорь Николаевич! Друг Краба установлен.

— Кто он?

— А вот кто. Мужлин Степан Михайлович, двадцати девяти лет. Записал его адрес. Пожалуйста!

Ветров, разглядывая запись в протянутом листке, задумчиво проговорил:

— Думаю, через него сможем выйти на этого Краба. Где Николаева?

— У меня в кабинете. Я хочу показать ей изъятые с места происшествия чемодан и инструменты. Как вы на это смотрите?

— А что? Пожалуй, ты прав. Возьми ключ, открой шкаф. Я тоже зайду к тебе, только Савича позову.

Николаева долго рассматривала содержимое чемодана. При виде финского ножа невольно содрогнулась.

— Бандиты! Не для забавы носят.

— Татьяна Мироновна, — попросил Савич, — посмотрите внимательно. Нет ли среди этих предметов знакомых вам? — и заметив ее удивленный взгляд, уточнил: — Может, вы что-либо из этого видели у своего бывшего мужа или его друзей?

Николаева внимательно рассматривала все, что лежало в чемодане.

— Нет, таких штучек у него не видела. Вот только…

Женщина замолчала, словно не решаясь говорить дальше. Эта заминка не прошла мимо внимания Савича, Ветрова и Майского. Савич спросил:

— Что вас смущает, Татьяна Мироновна?

— Знаете, глядя вот на эту штуку, — она взяла в руки фонарь с фотообъективом, — я вспомнила, что как-то сестра Николаева при мне спросила у него, почему он разобрал фотоаппарат и объектив забрал. Он рассмеялся и ответил: фотоаппарат уже на свалку надо выбросить, а объектив ему еще послужит для доброго дела. Но, может, не надо тот разговор связывать с этим фонарем?..

— Спасибо, Татьяна Мироновна, — поблагодарил Ветров. — Мы на всякий случай, не обижая человека — его сестру, проверим.

Больше молодая женщина помочь работникам уголовного розыска ничем не могла, и те распрощались с ней.

Майский проводил Николаеву и возвратился в кабинет. Ветров сказал ему:

— Ты установи, где проживает сестра Николаева. Как мне помнится, она замужем и живет отдельно. А я побываю у него на работе, постараюсь выяснить, как о нем отзываются там.

Убийство вора

Мерно покачивается на ветру фонарь. Его отдаленный свет падает на здание заводоуправления. Неожиданно из зарослей сирени выглянул человек. Внимательно оглянувшись, он вышел на присыпанную свежим песком дорожку. Все было спокойно, и человек чуть слышно подал команду:

— Порядок. Пошли!

Из тех же зарослей вышел второй. В руках он держал небольшой саквояж. Оба, поминутно оглядываясь, направились к зданию. Подошли к дверям. Первый наклонился к ним и внимательно что-то начал рассматривать, затем выпрямился.

— Порядок, Мужик, все закрыто. Пошли! — И они двинулись вдоль здания, завернули за угол, затем — за другой и оказались на противоположной стороне заводоуправления. У пятого окна остановились. Первый тихонько приказал:

— Давай бумагу, клей!

Второй, названный Мужиком, быстро открыл поставленный у ног саквояж, достал оттуда лист бумаги и полиэтиленовый пузырек. Его напарник выдавил содержимое на стекло и ловко наклеил лист бумаги. Бумага была темной и в ночной тени почти не отличалась от стекол. Они отошли в сторону и сели на траву. Чувствовалось, пришельцы хорошо изучили местность и даже в темноте ориентировались превосходно. Мужик спросил:

— Краб, у тебя закурить ничего нет?

— Ты что, сдурел? Засекут же! Закурим тогда.

— Да я потихоньку, в рукав, а то ждать, пока бумага присохнет, мочи нет.

— Ничего, Мужик, потерпи. То, что нас там ждет, окупит с лихвой любое терпенье.

Больше они не разговаривали. Каждый думал о своем.

Прошло некоторое время. Первым поднялся Краб:

— Пошли! Наверняка уже готово.