Следствие продолжается. Самые громкие дела прокуратуры Москвы нового времени. 1991-2007 годы

Ломиташвили и Россолимо пытались скрыться на автомашине «ВАЗ-2106» и таранили автомобиль с оперативниками. Россолимо был задержан, а Ломиташвили вырвался и побежал в сторону дома № 18 по Косинской улице. Старший оперуполномоченный МУРа Федор Каштанов произвел четыре предупредительных выстрела в воздух и два в сторону преследуемого. Одним из них он ранил Ломиташвили в ногу. Других пострадавших от выстрелов нет. Прокуратурой Перовского района применение оружия признано правомерным».

Невзирая на ранение, Важа успел скрыться в подъезде, ворвался в одну из квартир и затаился. Помогла служебная собака. Она взяла след по шарфу, в спешке оброненному Ломиташвили, и вывела сыщиков точно к убежищу. Сопротивление главарь оказывать не стал, ковыляя, вышел из квартиры с поднятыми руками. По дороге на Петровку, 38 Важа признался: милицию он принял за бандитов, думал, приехали по его душу из Жуковского разбираться за убийство Луки. Кстати, с Трубниковым друзья Лукьянова частично рассчитались. Когда он парился в сауне на даче под Раменским, неизвестные швырнули в окно бани боевую гранату. Больше других пострадал Труба — ему по колено оторвало правую ногу.

Арест банды Ломиташвили потребовал от московской милиции беспрецедентных мер. В операции участвовали более сотни сыщиков МУРа на 31 автомобиле. Одновременно было блокировано 17 адресов, произведены обыски, оставлены засады. Даже сообщения об операции в суточной городской сводке занимали два листа — сам по себе факт необычный. Что касается изъятых ценностей — для них пришлось выделить на Петровке три вместительных кабинета.

Огласка, которую придали разгрому банды, была сделана не случайно. Группировки откровенно бандитской направленности, вооруженные, дерзкие, действовали тогда практически в каждом районе столицы. Милиция не успевала справляться с растущим валом преступлений. Комитет госбезопасности был озабочен сохранением собственных позиций в изменившихся политических условиях и фактически отстранился от конкретной работы. Прокуратура и суды, повязанные традициями сложившейся юридической практики, действовали по инерции, как в добрые старые времена, когда возбуждение уголовного дела по статье 77 УК РСФСР (бандитизм) было явлением исключительным и позорным. В стране победившего социализма, где ставилось под сомнение само существование преступности, о бандитизме речь идти не могла…

На календаре между тем был конец 1991 года. Но практика правовой оценки действий преступных группировок оставалась прежней. Вероятно, поэтому, а не только из-за вполне объяснимого тщеславия генералов, о банде Крючкова — Ломиташвили заговорили еще до вынесения приговора. Правоохранительные структуры нуждались не только в материальной помощи, о которой вел столько разговоров тогдашний мэр Москвы Г. Попов, но и в законодательной поддержке, усилении правовых рычагов в борьбе с преступностью. Характерно, что даже бандой Кащея первое время занимался не следователь прокуратуры, хотя бандитизм находится в ее ведении, а работник следственного управления Петровки, 38.

Дело группы Ломиташвили тем не менее ни у кого разночтений не вызывало. Однако до официального признания разгула бандитизма было еще далеко. Лишь через два года правоприменительные механизмы пришли в движение, и в конце декабря 1993 года вышло постановление пленума Верховного суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о бандитизме». А еще через два года и милиции было дозволено портить государственную статистику — в суточных оперативных сводках на титульном листе, рядом со строчками, где отмечалось число убийств, разбоев, тяжких телесных повреждений и прочих уголовных происшествий, появилась графа «бандитизм».

Это небольшое отступление я сделал умышленно, чтобы показать, в каких сложных, даже чрезвычайных условиях, пришлось работать тем, кто взялся за расследование этого нашумевшего дела.

Ваше слово, прокурор!

Дело расследовала Валентина Фокина — один из лучших профессионалов столичной прокуратуры. За ее плечами были серьезная практика, немалый жизненный опыт. Формально такие слова можно сказать о многих. Поэтому несколько фактов из биографии Валентины Николаевны.

После школы она подала документы на юрфак МГУ. Это был осознанный, продуманный выбор. Юристом Валя Фокина хотела стать давно, по-другому свою жизнь не представляла. Но мечты всегда сбываются только в добрых сказках. Проходной балл в университет был очень высоким, недобрала…

Неудача ее огорчила, но не сломила. Мечту Валентина Николаевна не оставила, она пошла работать на завод «Динамо» и не забывала заглядывать в учебники по юриспруденции. Потом была еще одна попытка… Как знать, может быть, порой осечка ценнее, чем быстрый успех. Такие ситуации помогают проверить себя, узнать, насколько сильно веришь в свои силы, хочешь преодолеть преграды и достичь желаемого.