Следствие ведут дураки

– Ты, Валентин Самсонович, не говори красно. У меня у самого оратор имеется, – он указал на Ваню, – да только толку от того мало. От языка одна маета. Мы старые знакомые, Самсоныч, не раз один хлебушек пополам ели и одной горсткой соли обсыпали, так что ты меня не обламывай сразу, как фуфела сопливого.

Рыбушкин передернул плечами, и Осип продолжал:

– Ты можешь нам помочь, я знаю. Дело жизни и смерти. Ты знаешь, я словами не разбрасываюся, так что как сказал, так оно, значица, и есть. Я знаю, что ты и посейчас ставишь на умняк ребятишек. Советуютси с тобой, «разводящим» просят побыть, и ты никого не прокидываешь, идешь навстречу, так, Валентин Самсоныч?

– Бывает… – нехотя признал тот, разливая самогон по стаканам.

– Стало быть, если нужно что-то узнать по твоим каналам, ты можешь сделать, – продолжал Осип. – Люди эти не свое взяли. Они мутные. Один – нелюдь «чичиковый», из Грозного, в балашихинских гонял. Кликуха его Маг была. Может, слышал, нет?

– Не припомню.

– Он, Маг этот, сейчас хранцузом заделалси, – отходя от первоначального легкого волнения, продолжал Осип. – Пашет на ихнюю разведку. Второй – настоящий хранцуз. Жодле его зовут. Но он хоть и настоящий, но все равно бобер ишшо тот. Падла редкий. Он, стало быть… кгрррм… енто… Саныч, лучше ты расскажи, у тебя язык енто… бойчей. Давай, а?

Иван Саныч проглотил самогон, прикусив при этом язык, и наскоро изложил неподвижному Рыбаку суть обуревающей их проблемы.

Валентин Самсонович слушал с совершенно непроницаемым лицом и жевал огурец. Когда Астахов закончил, то Рыбак минуту-другую молчал, и когда Осип хотел было напомнить, что они ждут его реакции на сообщенное, Валентин Самсонович заговорил негромко, хрипловато и отрывисто, подчеркивая каждое слово:

– Значит, так, мужики. Я не спрашиваю у вас, что я за это получу. Я знаю, что вы можете предложить достаточно много, и договор выполните. По крайней мере, в тебе, Осип, я уверен, а Ивана я пока не знаю. Может статься, что я смогу помочь вам. По крайней мере, Мага поднять на поверхность можно: думаю, что бывшему балашихинскому авторитету не засветиться довольно трудно. Признают его, расшифруют. Вот только я не могу понять: даже если вы их, с моей или без моей помощи, найдете, на что вы рассчитываете? Из того, что я про этих ребят услышал, я понял, что они выпустят вас в тираж без особого. И твой батя, Иван, не станет тебя тянуть, если что не сойдется. Если эти Жодле и Али Магомадовы вас катнут. Александр Ильич человек своекорыстный. Коварный. Я его давно знаю, хоть уже лет шесть или семь не видел, но думаю, что скурвился он еще хуже прежнего. Слыхал я и о том, как он с тобой поступил, и с Осипом за старую дружбу чуть было не рассчитался, как Иуда. Найдет он еще свою осину, найдет. Но сейчас не о нем речь. Вы затеваете опасную игру, ребята.

– А по-другому не получается, – угрюмо сказал Иван Саныч.

– Я вижу, ты боишься, – проговорил Валентин Самсонович, – сильно боишься. Зачем тебе все это? Ты и без этого проклятого наследства, из-за которого вырезали твою родню, проживешь. А погонишься за ним – сломаешь голову. Тебе оно нужно?

– Нужно, – глухо ответил Ваня.

Рыбушкин помолчал, потом негромко кашлянул и проговорил:

– Ну, ты выбрал. Ладно. Я попробую сделать для вас что-нибудь. Только нужен телефон.

– Чаво? А разве у тебя его нет? – спросил Осип. – Что, у Рыбака нет мобильника, с которыми щас даже молокососы рассекают?

– Повторяю, не называй меня Рыбаком. Это можешь делать, если мы с тобой зорю отсидим с удочками. А телефона у меня нет. Мне без него спокойнее.

– Что, из вашего села даже позвонить неоткуда? – спросил Ваня.

– Почему же неоткуда? Ближайший телефон тут в ста метрах.

– Автомат?

Валентин Самсоныч нехорошо, как показалось Астахову, усмехнулся и ответил:

– И автоматы там есть. И табельные пистолеты. А телефон есть в местной мусарне. Она вон там.

– Мусарне?!

– А что ты так всполохнулся? Нелады с законом? – снова усмехнулся Рыбушкин. – Или сержант Карасюк доверия не внушает, а?

– Не внушает…

– И это правильно. Ладно. Если надо звонить, то надо звонить сейчас, а не на потом перекидывать.

– А кому ты звонить хочешь, Самсоныч? – осторожно поинтересовался Осип.

– До седых волос дожил, а до сих пор любопытствуешь, как мальчишка, – отрезал Валентин Самсонович и встал; его небольшая худощавая фигура почему-то показалась Ивану Санычу огромной. – Пойдем, ребята. За поллитру эти Карасюки дадут позвонить хоть на тот свет.

* * *

На тот свет не на тот свет, но телефон в распоряжение Валентина Самсоновича предоставили по схеме «как только – так сразу». Как только он появился на пороге местного отделения милиции, похожего на ограбленную оптовую базу, и сунул Карасюку и еще какому-то сонному старшине с вытаращенными рачьими глазами бутыль с самогоном – так сразу и предоставили.