Следствием установлено...

— Вот и хорошо, что признались, — Арслан не скрывал удовлетворения: Самохин явно был слишком рад, надеясь, что на истории с гравием все закончится. — Так. Давайте теперь запишем ваше признание в протокол.

Взяв ручку, Арслан склонился над протоколом, но внезапно поднял голову, будто что-то вспомнив.

— Чуть не забыл! Вы оказались правы, Самохин. Григорьев действительно подтвердил, что встретил вас восемнадцатого. Значит, в Янгикургане в это время вы не были, наезд совершил кто-то другой. Ну, ничего, найдем его. — Туйчиев выдержал небольшую паузу, глядя на повеселевшее лицо Самохина. — Да, кстати... Почему ваши покрышки оказались на машине Бражникова?

Самохин провел ладонью по лицу, на миг прикрыл глаза. Затем, глядя куда-то мимо Арслана, устало ответил:

— Эх, семь бед — один ответ. Продал я их, гражданин следователь. Продал Бражникову. У меня еще мои старые были не так уж плохи, вот и решил немного подзаработать.

— Когда это было?

— В конце сентября, кажется, или в начале октября, но, скорее всего, в сентябре... Да вы, гражданин следователь, сами, наверное, точнее знаете. Вы ведь все знаете, — с явной издевкой ухмыльнулся Самохин.

— Вы правы, знаем. Только не продавали вы их Бражникову. Просто подкинули ему, зная, что ему нужны покрышки. Сделали же вы это девятнадцатого января, Самохин. А теперь расскажите, почему вы так поступили? — голос Туйчиева звучал спокойно, но твердо.

Самохин ничего не ответил.

— Может, вы объясните, почему это сделали именно девятнадцатого января, а не раньше или позже?

— Не знаю.

Самохин избрал хорошо знакомую им тактику рецидивиста: там, где он считал, что может сказать что-либо в свою защиту, он говорил. Если же вопрос ему не нравился, Самохин молчал или, в лучшем случае, отвечал односложное «не знаю».

— Придется вам помочь. Вы прибегли к этому трюку, чтобы отвести от себя подозрение и бросить тень на Бражникова. Вот они, следы протектора вашей автомашины, — Арслан протянул Самохину фотоснимки. — Ну, как, припоминаете?

Взглянув на фотоснимки, Самохин резко изменился в лице и тут же вскинулся:

— Откуда же видно, что это следы именно моей машины?

— Из заключений экспертов, Самохин. Так кто был с вами в машине?

— Никого никуда не возил.

— А вот Григорьев даже сумел ее опознать, — настойчиво и ровно продолжал Туйчиев. — Вот она, посмотрите. — Арслан вынул из ящика стола и придвинул к Самохину фотокарточку Калетдиновой. — Узнаете свою пассажирку?

Самохин, пытаясь прийти в себя, долго рассматривал фото, затем ознакомился с показаниями Григорьева... Только после этого он произнес:

— A-а, вспомнил, в самом деле, около автовокзала подобрал одну, студентку, кажется, — просила очень. На каникулы, сказала, едет.

— У нее были вещи?

— Чемоданчик был. В общем, довез я ее до райцентра, там она и вышла.

— Опять, Самохин, лжете. Не довезли вы ее до райцентра. Я напомню, как это было.

И Туйчиев, не торопясь, будто присутствовал при этом, стал говорить о том, как Самохин завез Калетдинову в сторону от дороги с целью ограбления, как она сопротивлялась и он ударил ее монтировкой по голове.

— Вот протокол. Потерпевшая опознала вас по фотографии. Дальше будете рассказывать сами и не забудьте про дорогое кольцо.

Самохин молчал.

— Что же молчите, Самохин? Мне продолжать?

Помолчав еще несколько минут, Самохин прерывающимся голосом выдавил:

— Хватит. Да, я все сделал, я...

* * *

...Вырвав у Лялина магнитофон, Осокин почувствовал себя настоящим героем. Он снисходительно посмотрел на Славку и Кольку, которые таращили на него глаза.

Первым пришел в себя Хрулев. Он стал оценивающе рассматривать магнитофон.

— Хорошая машина, — прицокнул он языком. Димка горделиво выпрямился: «Знай наших!»

— Зачем это ты?.. — отчужденно спросил его Лазарев.

— А что? — задиристо ответил Димка.

Его уже несло, он не мог остановиться и упивался тем, что сумел ошеломить ребят своим поступком, доказать свою значительность. Никто из них не осмелился на такой шаг, а вот он, «Шкилет», открыто продемонстрировал свою смелость. И хотя на душе было не совсем хорошо, особенно от Славкиного вопроса, но Димка решил не поддаваться этому чувству.

— Мы тоже любим хорошие магнитофончики, — процедил он сквозь зубы. — Может, съездим к Саше, он сегодня дома? — предложил он и, видя, что Славка продолжает молчать, вызывающе спросил: — Или, может, в милицию сообщить хотите? Тогда валяйте...

— Я товарищей не выдаю, — зло оборвал его Славка. — Поехали к Рянскому!

Они не ошиблись: Александр был дома. Поздно ночью он прилетел из Ленинграда, куда сопровождал туристов, и поэтому сегодня на работу не пошел.

— Ну, племя молодое и знакомое, не искрошились ли ваши молочные зубки о гранит науки? — встретил он ребят.

— Новые записи есть? — деловито осведомился Димка.

— Чего? — удивился Рянский.

— Записи хорошие, говорю, есть? А то надо проверить один аппарат. — С этими словами Димка торжественно поставил на стол магнитофон, который до этого держал за спиной. Саша удивленно посмотрел на ребят и отрывисто спросил:

— Это чей «Филиппс»?

— Наш, — небрежно бросил Димка.

— То есть как ваш? — не понял Рянский.