Следуя сердцу (СИ)

Дождавшись, когда Адун неохотно повинуется, Шээр вытащил из притороченных к седлу ножен свой меч и соскочил с коня. По спине Суна пробежал неприятный холодок. Шээр не собирался сдаваться. Он следовал издревне существовавшему в степи обычаю, позволяющему избежать ненужного кровопролития при распрях внутри родов: смертельный поединок один на один между предводителями вражеских войск решал победу или поражение. Воины побежденного вольны были присоединиться к победителю или уйти, их жизням ничего не угрожало.

Спрыгивая с коня, Сун потянул из ножен свой меч.

— Шээр, тебе обязательно так себя вести? — спросил он, ощущая горечь на языке. Кто бы из них ни победил, на руках победителя останется кровь брата.

— Что, ты размяк, потому что я спас тебя в Динсяне? — насмешливо протянул Шээр. — Не будь таким снисходительным, мне не нужно твое милосердие.

— Кто бы говорил о милосердии, — сухо отозвался Сун, перехватывая меч в боевое положение.

Они бросились друг на друга одновременно. Шад предсказуемо сделал замах, но вместо того, чтобы поднять меч перед собой для отражения удара, направление которого Сун и не думал скрывать, неожиданно разжал руку, позволяя своему мечу со звоном упасть на каменистую почву под ногами, и закрыл глаза. Если бы не молниеносная реакция Суна, уловившего падение меча и напряжением всех мышц резко развернувшего свое тело на полоборота в сторону, его меч снес бы голову шада с плеч.

— Ты… что ты, к демонам, творишь, Шээр? — выдохнул Сун, до боли сжимая пальцы на рукояти меча. — Зачем?..

— Я устал, — бесцветным голосом не сразу отозвался Шээр. — Если в этом мире и есть кто-то, кто может убить меня, это должен быть ты. — Он повернулся к Суну и продолжил, просительно глядя ему в глаза: — Я отвечу за преступления матушки, Сун. Только пообещай пощадить людей Волчьего войска.

Сун взглянул на молча ожидавших решения своей судьбы хмурых воинов, большинству из которых не было и двадцати. Даже если сдадутся, им долго будут припоминать то, что они служили сыну Ичэнь.

Он подошел к шаду, наклонился, поднял с земли его меч и протянул шаду:

— Шээр, перестань рваться к смерти. Ты невиновен. Твои люди — воины рода Ашилэ и не должны сражаться за Динсян. Веди их к свободной жизни сам. Ты — молодой хан. Это твоя ответственность.

В устремленных на тегина глазах шада покорность судьбе сменилась неверием, потом облегчением, благодарностью, и, наконец, решимостью, когда он поднял руку, чтобы забрать протянутый ему меч. Лицо Суна смягчилось, он едва заметно улыбнулся. Похоже, им удастся избежать трагического конца.

— Сун, — произнес шад слегка ожившим голосом, — я хотел бы когда-нибудь еще подраться с тобой и выпить вместе вина. Как думаешь, это возможно?

— Конечно, — уверенно кивнул Сун. — Когда эта война уйдет в прошлое, и степь зазеленеет свежей травой, мы обязательно встретимся вновь… Идите на запад. Подальше отсюда.

Он пошел к своему коню.

— Волчье войско! — раздался за спиной звучный голос шада. Сун оглянулся — всадники Волчьего войска быстро спешились и, встав возле своих коней, вслед за шадом с единым выкриком «Хоу!» ударили себя в грудь, выражая верность роду Ашилэ и признательность тегину. Соколиному войску не потребовалось никакой команды, чтобы повторить жест.

— Пропустить Волчье войско! — скомандовал Сун. Его воины отвели коней в сторону, открывая проход, и молча наблюдали, пока последний пеший воин Волчьего войска не скрылся из виду за ближайшим холмом.

Когда они вернулись к развилке, где остался разбираться с кавалерией Динсяна Му Цзинь, там все было кончено. Около сотни воинов Динсяна были мертвы, остальные бросили оружие и сдались после того, как Му Цзинь, получивший несколько серьезных ран, но по-прежнему державшийся на ногах, убил Лей Мэна. Соколиное войско не потеряло ни одного человека.

…

Отличительной чертой ведения военных действий командующего Ли Цзина была быстрота. Не прошло и пяти дней с первой внезапной атаки кавалерии Тан на защищающие Динсян войска, как верные принцессе Ичэнь войска были разгромлены возле Цикоу совместными усилиями армий под управлением генералов Ли Цзина и Ли Цзи. Главы мелких кланов рода Ашилэ были перехвачены в пути из Динсяна и сдались Тан, так и не приняв участие в навязанной ею войне. Сама Ичэнь, как оказалось, до конца остававшаяся в Динсяне, осознав поражение, сожгла себя вместе с главным дворцом крепости, понимая, что не получит прощения ни со стороны Тан, ни от степных народов, которым едва удалось избежать длительной и кровопролитной войны.

Чтобы окончательно завершить военные действия, понадобилось несколько недель. Сун и Чангэ с частью Соколиного войска все это время оставались с армией Тан в качестве добровольного союзника. Му Цзинь и быстро поправлявшаяся Мими с большей частью войска вернулись в лагерь Соколиного войска, где возвращения «погибших» в Мобэй все еще ждали предупрежденные Му Цзинем старики, женщины и дети. Им предстояло к возвращению Великого Хана восстановить Главный Шатер.