Следуя зову

— Человек.

Я знала, что при обнаружении ауры оборотня амулет меняет цвет на зеленый, но ни разу в жизни ни мне, ни деревенским не доводилось видеть этого.

Таким же образом стражник проверил и младенца, а затем сказал:

— А теперь откройте сумку. Я должен осмотреть вещи.

Женщина потянулась к сумке, но в этот момент ребенок на ее руках захныкал, а его плач перерос в негромкий кашель.

— Тише-тише, — шепнула ему она и попросила: — Посмотрите сами, там только одежда малыша…

— Нет уж, — молодой стражник брезгливо скривился, взглянув на старую сумку, перемотанную веревкой. — Давай сама.

Не став спорить, она опустилась на колени, бережно придерживая сына одной рукой.

Я вышла вперед:

— Давайте помогу.

— Спасибо, — женщина улыбнулась и протянула мне малыша.

Приняв сверток с младенцем, я опасливо выдохнула. Несмотря на то, что жила я в большой семье, заниматься детьми мне не приходилось. Кузины недолюбливали меня, и тетка загружала работой в саду. Они считали меня дочерью маркитантки, грязной женщины, и не позволяли нянчиться с племянниками.

Отец встретил мою мать в конце войны, когда вышел в отставку после ранения. Но она слишком отличалась от людей, и, предвидя реакцию родных, он не стал возвращаться домой. К несчастью, вместе прожили они недолго. Когда мне исполнилось пять, мама умерла. Убитый горем отец вернулся в деревню, надеясь, что здесь мне будет лучше.

Но семья так и не приняла меня. Дед решил, что он прижил ребенка от армейской шлюхи и не осмелился привести ее к родным. Впрочем, пусть так. Знай они правду о моей матери — моя участь была бы куда хуже.

Младенец закряхтел и посмотрел на меня голубыми глазенками. Его лицо выглядело изможденным — похоже, дорогу кроха перенес тяжело. Малыш открыл рот, и я замерла — надеюсь, он не станет кричать? Я понятия не имела, что нужно делать! Однако мальчик лишь зевнул, показав два молочных зуба.

Через пару минут мать забрала сына, поблагодарив меня, но я мысленно напряглась — пришел мой черед проходить проверку. Молодой стражник окинул меня заинтересованным взглядом, и я похолодела, нервно одернув подол платья и перекинув косу за спину.

Я знала, что человеческая кровь во мне сильнее, никто и не заподозрит нелюдя. Амулет магов был рассчитан в первую очередь на оборотней. Я несколько раз проходила проверку, но если сейчас он среагирует и на мою кровь?

Не дожидаясь указаний, сама протянула руку. Сердце суматошно колотилось, и от страха хотелось зажмуриться.

Стражник прижал холодный, несмотря на жару, амулет к моему запястью, и я почувствовала короткий укол. Следом кожу начало печь, словно я слишком близко подошла к очагу. К счастью, камень не сменил цвет, и мне удалось сохранить невозмутимый вид и не дернуться. Жжение усиливалось, и, казалось, прошла целая вечность, когда стражник, наконец, удовлетворенно кивнул.

Я натужно улыбнулась, украдкой осматривая кожу. Раньше такой реакции не возникало, неужели маги усовершенствовали амулет?

Торопясь, я раскрыла сумку, но стражник едва взглянул на нее.

— Две медных монеты за вход в город, — напомнил ему старший.

Я живо протянула требуемое. Денег было жалко, но иначе в город не попасть. После войны Рейтен отстроили заново, поставили стражу на ворота и установили входную пошлину. Здесь, вдалеке от столицы, это было почти грабежом. Но выбора у меня не было: обходных путей и лазеек я не знала, да и есть ли они? Стража строго следила за порядком.

За воротами я пару секунд осматривалась, пытаясь сориентироваться. Город оглушал, и сразу же дала о себе знать головная боль, преследующая меня последние месяцы. От нее не помогали настои и отвары, она всегда таилась где-то в затылке. Я покачнулась, но устояв на месте, сморгнула набежавшие слезы.

Почти сразу дорога расходилась в разные стороны: одна из них, как я помнила, вела в город, вторая — в речной порт. Вокруг сновали люди: кто-то шел к воротам, кто-то, торопясь, нес рыбу на продажу, бегали дети, а их смех смешивался с зазываниями торговцев и криками чаек.

Усилием воли я отогнала головную боль и огляделась. Только сейчас удалось заметить уже знакомую мне женщину с ребенком, стоящую в стороне. Она подошла и дружелюбно улыбнулась:

— Спасибо, что выручила меня с Хэви! Под конец пути я так вымоталась. Могу я чем-нибудь отблагодарить тебя?

— Не нужно! — дома я привыкла к тому, что мою помощь воспринимают, как нечто должное, и сейчас опешила.

Женщина кивнула:

— Но Хэви даже не плакал у тебя на руках! А он весьма крикливый малыш.

— Что ж, — я наклонила голову. — Можете рассказать мне, где купить продуктов в дорогу?

Собеседница задумалась:

— Я не местная, но моя сестра держит бакалейную лавку. Уверена, она отпустит вам товары по лучшей цене. Я с сыном как раз иду к ней. Меня зовут Литта.

— Орис, — представилась я и замялась. Времени оставалось немного — думаю, дед уже обеспокоился моим отсутствием — но предложение было весьма заманчивым. Особенно учитывая мои скромные сбережения.

— Ладно, — я тряхнула головой, принимая решение.