Следующая остановка - расстрел

Периодически штат сотрудников нашего управления увеличивался за счет нелегалов, которые после завершения командировки за границей не могли быть сразу же отправлены в какую-нибудь другую страну. По-своему яркой личностью среди них была Нора — женщина с сильным мужским характером, энергичная, агрессивная и полная разных идей. Находясь на нелегальном положении, она довольно долго работала в нескольких странах и, возвращаясь в Москву, оставила за рубежом бесчисленное количество бывших мужей, которые не выдерживали столь темпераментной особы и вскоре покидали ее. Жизненная энергия так и бурлила в Норе, вызывая всеобщий восторг. Однако у нее был один ужасный недостаток: ее тело источало какой-то необычный и очень сильный и резкий запах, совершенно ни на что не похожий. Непосредственный начальник Норы из-за этого самого запаха окрестил ее Имбирной Дамой, ошибочно полагая, что именно так противно пахнет имбирь.

Нору посадили к нам в комнату, и все мы пришли в неописуемый ужас, потому что комната мгновенно наполнилась зловонным духом. Даже когда она выходила из комнаты, мы не испытывали ни малейшего облегчения. Запах был неистребим. Мы часами ломали голову над тем, как облегчить нам свое положение. Мы так робели перед ней, что никто не отваживался завести разговор на столь щекотливую тему. Наконец, полковник Петропавловский, рабочий стол которого стоял посередине кабинета, вызвался с ней поговорить.

Через несколько дней полковник шепотом поведал нам о состоявшемся разговоре с Норой. Оказывается, Нора поначалу возмутилась, заявив: «Ничего, товарищи могут и потерпеть!». Однако совету полковника не пользоваться дезодорантами, а регулярно принимать душ и чаще менять одежду вняла. В конце концов, гнев ее утих и она успокоилась. После этого разговора Нора несколько дней не выходила на работу, а когда появилась снова, от нее уже не пахло так сильно, как прежде. Мы с облегчением вздохнули, а спустя некоторое время Нора однажды как бы между прочим сказала:

— Знаете, у меня появилось новое увлечение. Я купила абонемент в бассейн и теперь каждое утро перед работой плаваю.

«Бедный плавательный бассейн! — подумал каждый из нас. — Бедные купальщики. Однако слава Богу, что хоть нам теперь будет чем дышать!»

В 1971 году разразился беспрецедентный международный скандал. Из Великобритании были выдворены 105 сотрудников КГБ. На Центр это событие произвело впечатление разорвавшейся бомбы или даже землетрясения. А прелюдией к нему послужило бегство Олега Лялина, работавшего в Лондоне сотрудника нашей разведки. Туда он был направлен из Тринадцатого управления, занимавшегося сбором данных о стратегических объектах противника, организацией диверсий на ключевых промышленных предприятиях и обеспечением жилья для диверсионных групп, которые предполагалось засылать в первые же дни конфликта между Западом и Востоком. Еще до ухода Лялина британская контрразведка МИ-5 догадывалась, кто среди многочисленных дипломатических сотрудников советского посольства являются агентами КГБ, а после его побега их сомнения окончательно развеялись. В результате из 120 советских разведчиков было выслано 105.

Этот акт англичан вызвал в Москве переполох, перетрясли британско-скандинавский отдел Первого главного управления, которое занималось политической разведкой — самым важным направлением в работе всего КГБ. Начальника отдела сместили с занимаемой должности, а его место занял Дмитрий Якушкин, на удивление приятный во всех отношениях человек.

В отличие от своих коллег по КГБ, Якушкин происходил из знатного рода, ни один представитель которого после Октябрьской революции не пострадал. Он был правнуком декабриста. В двадцатых годах некоторые родственники Якушкина примкнули к большевикам. У него была аристократическая внешность и нос с горбинкой, как у римского патриция. Он был лидером по натуре и никогда не сомневался в своем успехе. Однако в самом начале служебной карьеры потерпел фиаско. Он начал ее в Министерстве сельского хозяйства и вскоре убедился, что это не его стезя. Потом каким-то образом оказался в Комитете государственной безопасности и стал быстро подниматься по служебной лестнице. Вскоре его направили в Нью-Йорк на весьма приличную должность в Советском представительстве при Организации Объединенных Наций. Вернувшись в Москву, Якушкин стал заместителем начальника американского отдела, а осенью 1971 года возглавил британско-скандинавский отдел.

Мне довелось познакомиться с ним, когда он был уже седовласым джентльменом, и вскоре я узнал, что в момент раздражения его баритон выдает неожиданное фортиссимо. Первая стычка с ним у меня произошла чуть ли не сразу. Однажды рано утром я, собираясь на работу, слушал передачу Би-би-си, из которой узнал, что датское правительство решило выдворить из страны трех советских шпионов, работавших в Копенгагене под видом дипломатов. В девять часов утра, придя на службу, я сразу же позвонил одному из сотрудников, занимавшемуся Данией, и сообщил эту новость.

— Ты об этом слышал? — спросил я его.