Следующая остановка - расстрел

Я бы с радостью признался ему, что полностью разделяю его мнение и так же, как он, решительно осуждаю подобное поведение своих коллег. И еще я добавил бы, что это событие ознаменовало решительный поворот моей собственной жизни. Но я не позволил себе высказать вслух все, что думал, и позволил ему увидеть лишь верхушку айсберга подлинных моих чувств. Поскольку мне не было известно, кто именно послал ко мне Ласло и каковы его полномочия, я счел необходимым внимательнейшим образом оценивать каждое сказанное им слово, держать ситуацию под контролем, дабы не сделаться ненароком чьей-то легкой добычей, хотя и понимал, что представился, наконец, шанс каким-то образом намекнуть — неизвестно, правда, кому, — что я не прочь пойти на сотрудничество. Моя осторожность объяснялась нежеланием спугнуть Ласло, спросив напрямик, в чем заключается смысл его миссии. Итак, наша встреча закончилась вроде бы ничем, но я-то знал, что дал ему повод считать свою миссию успешной.

Последовавший затем период оказался для меня крайне трудным. Каждый день утром я говорил себе, что сегодня со мной непременно свяжется кто-то, но, прежде чем это случилось, прошло без малого три недели, и, когда со мной на связь вышел знакомый мне англичанин, я оказался застигнутым врасплох. Увлекшись бадминтоном, я начинал игру на арендуемом мною корте в немыслимое, казалось бы, время — в семь утра. А моей партнершей была студентка по имени Анна, я заезжал за ней на машине, и мы играли в течение часа. Англичанину явно было это известно — вероятно, от кого-то из датской службы наблюдения, видевшего мою машину, припаркованную неподалеку от спортивного клуба. Однажды утром, в самый разгар нашей с Анной игры, неожиданно появился какой-то человек, и не в спортивном, как принято здесь, а в деловом костюме, поверх которого было надето пальто.

Если не считать нескольких скамеек, в зале старинного типа, построенном еще в тридцатых годах, отсутствовали места для зрителей, и поэтому каждый появлявшийся у корта невольно привлекал к себе внимание. Мне сразу стало ясно, что незнакомец желает поговорить со мной.

Приглядевшись, я узнал Дика — одного из видных в Копенгагене дипломатов. Чуть старше тридцати, высокий, с типично английской внешностью. Появляясь на приемах или каких-либо общественных мероприятиях, он неизменно сразу же приковывал к себе внимание всех присутствующих. Не обладая громким голосом, мгновенно завоевывал всеобщее внимание. И хотя порой мне казалось, что ему следовало бы вести себя чуточку скромнее, я не мог не признать, что он наделен удивительнейшим даром поднимать настроение буквально у всех своих собеседников. При общении с ним создавалось впечатление, что он беззаветно любит свою работу, знаком со всеми без исключения и постоянно в курсе всего происходящего. И еще одна любопытная деталь, характерная для него. Он появлялся на дипломатических приемах, независимо от того, приглашен он или нет: если ему не удавалось позаимствовать приглашение у кого-то из коллег, он спокойненько являлся и без него. В те времена, когда отсутствовал международный терроризм, было довольно трудно проверить, приглашали его на прием или нет, главное, что все были рады его появлению.

Я же, увидев его в тот ранний час, был раздосадован: спортивная площадка в моем представлении была не лучшим местом для деловых встреч, и, кроме того, было невежливо с моей стороны прервать на время игру. Извинившись перед Анной, я предложил ей немного отдохнуть, а сам направился к Дику, чтобы спросить о цели его визита. Он без обиняков заявил, что хотел бы встретиться со мной в каком-нибудь укромном местечке, где можно спокойно поговорить. Я согласился, и через три дня мы вместе пообедали.

Дик, как я был уверен, должен был сообщить мне что-то очень важное. Однако в отличие от своей обычной открытой манеры общения, на сей раз он говорил со мной неторопливо, тщательно взвешивая слова и соблюдая предельную осторожность.

Многие советские граждане, зная, что человек, приглашающий с ним отобедать, — сотрудник разведслужбы, ни за что не приняли бы приглашения, и, как признался мне Дик несколько позже, он не был уверен, что я приду. Но я твердо решил встретиться с ним и укрепить наши отношения, так сказать, на законном основании, с ведома своего начальства. Закончив игру, я привел себя в порядок и отправился в посольство, к Данилову.

— Как мне поступить? — спросил я. — Один парень из английского посольства пригласил меня на обед. Должен ли я принимать приглашение?

Данилов связался с Якушкиным, и тот, человек широких взглядов, тотчас же ответил: «Конечно! Ваша прямая обязанность — занимать активную, наступательную позицию, а не сторониться сотрудника иностранной разведслужбы. Почему бы вам и не встретиться с ним? Но при этом проявите напористость! Англия — одна из тех стран, которые представляют для нас особый интерес».