Следующий год в Гаване

– Можно посетить железнодорожные пути, где произошло сражение, товарные вагоны и бульдозер, с помощью которого был остановлен бронепоезд. Санта-Клара – это святилище Че. В городе есть музей, а сам команданте похоронен в мавзолее под гигантской бронзовой статуей самого себя. Это была последняя, самая важная битва Кубинской революции, и руководил ею он, а не Фидель.

– Это не должно было остаться без внимания.

Луис смеется.

– Да, я тоже так думаю. Теперь понимаешь, почему так много разговоров о том, что между ними были напряженные отношения – у бородатого были основания опасаться, что Че затмит его достижения. Вот почему есть подозрения, что Фидель приложил руку к смерти Че в Боливии.

– Если можно, я хотела бы все это посмотреть, посетить город и проникнуться духом тех мест, где велись сражения.

– Я так понимаю, это не связано с поисками последнего пристанища для бабушки? Ты что-то ищешь для себя, – говорит Луис, снова глядя на меня.

Я разглядываю сельскую местность вокруг.

– Я приехала сюда, чтобы узнать историю моей семьи, найти идеальное место, где можно развеять прах бабушки, но теперь я вконец запуталась. Когда мой самолет приземлился, я думала, что вернулась домой. Я в равной степени кубинка, американка и испанка, но здесь я оказалась впервые. Я не чувствую тесной связи с этой страной. Моя бабушка и ее сестры поддерживали во мне образ Кубы, но бабушка и ее сестра Изабель умерли, а другие сестры постарели. Моя связь с Кубой слабеет. Да, в Южной Флориде есть влиятельная кубинская община, я говорю по-испански и Новый год встречаю с виноградом и ведром воды. Я ем асадо, слушаю Селию Крус, но зачем все это? Мои ноги не касались кубинской земли, пока мне не исполнился тридцать один год. Теперь я здесь, и что с того? Все изменилось. Есть современная Куба с богатой историей, с новой культурой и опытом. Но я со всем этим незнакома. И никто из моей семьи незнаком. Мы уехали и не смогли вернуться. Мы застряли в Соединенных Штатах. Всегда ждали, всегда надеялись, мечтали, молились, что однажды проснемся и прочитаем в новостях, что Фидель умер, что правительство признало случившееся ужасной ошибкой, и все вернется на круги своя. Мы изгнанники, и эта надежда заложена в самой сути нашей души, она живет в нас с самого рождения. «Следующий год мы встретим в Гаване» – этот тост мы никогда не устанем повторять, но нашей мечте не суждено сбыться. И даже если это когда-нибудь произойдет, что тогда? В доме, который построили мои предки, живут русские. Куда мы вернемся? Это наша страна? А может, мы отказались от нее, когда уехали?

Я делаю глубокий вдох, давление в груди растет.

– Я иду по этим улицам, смотрю на море и хочу чувствовать себя здесь как дома, но я всего лишь гость, гость в своей же стране.

Луис берет меня за руку.

– Тогда ты знаешь, что значит быть кубинцем. Мы всегда тянемся к тому, что нам недоступно.

* * *

Мы приехали в Санта-Клару за час до назначенной встречи с Магдой. Сначала направились к Трен Блиндадо – памятнику, установленному на месте, где произошел поворот в битве при Санта-Кларе. Тогда Че с группой повстанцев пустили под откос бронепоезд, перевозивший подкрепление для войск Батисты, и в конечном счете разгромили их.

– В битве при Санта-Кларе произошло два крупных сражения, – объясняет Луис. – Че с небольшой группой людей захватил поезд, но основные силы повстанцев сражались у холма Капиро.

Мы платим за вход и совершаем небольшую экскурсию. Я делаю несколько снимков – печально известный желтый бульдозер, железнодорожные вагоны, лежащие вокруг, будто сломанные куклы.

Я пытаюсь представить себе, что мужчина из писем моей бабушки держал в руках такое же ружье, как то, что прикреплено к стене и закрыто стеклом. Думал ли он о моей бабушке, когда сражался? Осознавал ли он, насколько эта битва определит будущее Кубы?

Мы обходим музей и мавзолей, где похоронен Че. Его статую невозможно не заметить – он глядит на нас сверху вниз, словно Колосс, вылитый в бронзе.

Мы направляемся к Лома-дель-Капиро, знаменитому холму, где произошло второе сражение. Он возвышается над местностью, и отсюда открывается великолепная панорама Санта-Клары.

Над холмом развеваются два флага – официальный флаг Кубы и флаг движения Фиделя «26 июля». Под ними лежит город, где и произошла революция.

Он выглядит так, словно его давно забыли и забросили, все здания находятся в плачевном состоянии.

Туристы толпятся вокруг, щелкая фотоаппаратами и болтая на разных языках.

– События здесь произошли почти шестьдесят лет назад, и все же это кажется мне таким личным, – бормочу я Луису, наклоняя голову, чтобы никто из толпы нас не услышал.

Я смотрю ему в глаза, пытаясь прочесть эмоции во взгляде. Временами он очень осторожен и не выставляет свои мысли и чувства напоказ. Наверное, в этой стране умение скрывать свои эмоции жизненно необходимо. Но несмотря на то, как он умело прячет свои чувства, страсть и убежденность в его голосе не оставляют сомнений – он так же, как и я, тоскует по той, другой Кубе.