Следующий мир

Издается этот «Бюллетень» в 357-м городе, носящем название Города Науки, комиссией крупнейших ученых Айю. Поступающие от отдельных ийо первичные данные прорабатываются предварительно в университетах. Подобный же бюллетень существует и для искусства. Издается он в Городе Красоты и Искусства.

За обедом мы встретили Тао. Беседуя с ним о бюллетене, профессор спросил, почему на Айю нет газет.

— Просто не о чем писать.

— Совершенно верно! Это, действительно, чрезвычайно просто! Подумайте, Брайт, какой чепухой наполнен «Таймс» и сотни ему подобных: внутренней, международной и колониальной политикой, финансово-торговыми делами, парламентскими речами, дипломатическими выступлениями, рекламой, объявлениями, модами…

— И, вероятно, происшествиями, которых у нас уже тоже более не существует.

— А как же извещают, — спросил я, — о новых организациях и различных предприятиях, в роде, например, полетов на другие планеты?

— По радио по столовым, школам и фермам. Это — самый верный способ оповестить всех ийо, о котором вы уже осведомлены.

— Да, конечно… — пробормотал я, обратив внимание на тихую музыку, пение и звон колокольчиков. Я все еще не освоился с фактом отсутствия газет.

— В данный момент сообщают, например, о небольшой «небесной» прогулке. Если хотите принять в ней участие…

— Мы не можем не хотеть! — вырвалось у меня. — Как просто и легко все делается здесь, мистер Брукс!

Один из сидящих с нами за столом ийо поднял правую руку.

— Коллега Найи устроит это: он предложит одному из 24 отправляющихся кораблей залететь сюда за вами.

Найи тотчас же встал. Мы немедленно последовали за ним, желая ознакомиться с телефонами Айю, но, к сожалению, почти ничего не увидели: Найи снял висевшую у входа зеленую пластинку и приложил ее на мгновение ко лбу — вот и все, что мы заметили.

Я разочарованно посмотрел на профессора.

— В этой-то простоте и скрыта вся гениальность, Брайт. Найи передал мысль! Дикарь, увидевший, как в Лондоне говорят по телефону, был бы удивлен не менее нас: он также ничего не обнаружил бы, что могло бы объяснить ему технику дела!

После обеда мы отправились за город. В поле нас высадили, Найи скинул каску, приветливо улыбнулся, и яхта быстро исчезла. Мы остались совершенно одни.

— Повидимому, — сказал профессор, — это условленное место.

— Мне не верится как-то, чтобы «телефонный разговор», при котором мы присутствовали, мог бы подействовать…

Профессор рассмеялся.

Глубоко в небе сверкала быстро увеличивающаяся точка, выросшая через минуту в огромный корабль. Он плавно опустился, крышка отскочила, и, как и на Вуйи, к нам направилась группа стройных великанов. Но мы не боялись их более; гордо блестя чешуей, мы побежали навстречу. Они скинули каски, что является у ийо знаком приветствия, окружили нас и, весело смеясь, воскликнули «и-и!». Все были молоды, большинство из них — девушки. Они взяли нас за руки, повели к кораблю, и мы с наслаждением вступили в знакомый полумрак эллипсоида.

Прошло около часа. Голубое свечение померкло. Снаружи было темно, а вся поверхность снаряда казалась усеянной крупными, блестящими искрами.

— В чем дело, что это?..

— Звезды, — ответил профессор. — Мы находимся сейчас в весьма интересной точке межпланетного пространства: солнца и некоторые спутники скрыты за Сатурном, на других — затмение, а на прочих, очевидно, новолуние. Снаряд прозрачнее стекла. Крепко держитесь, Брайт, и любуйтесь этим изумительным видом Вселенной.

Сверху, с боков и снизу расстилался бесконечный и бездонный океан сверкающих бриллиантов. Подобно жемчугу, были рассыпаны мириады мелких звезд, и, как серебряные нити, разбросаны созвездия. С Земли они кажутся слабо светящимися, мерцающими точками, отсутствие же атмосферы придает им необычайную величину и яркость. Неподвижно и тихо наблюдали ийо этот величественный символ бесконечного, и звезды светились в их черно-бархатных глубоких глазах.

Вскоре звезды — померкли, вспыхнул верхний левый край Сатурна, и выпуклость колец засверкала ослепительным светом. Затем начали появляться луны, и через минуту из-за исполинского черного силуэта планеты выплыло огромное багровое солнце. Внезапно ноги у меня подкосились, и я еще крепче вцепился в скобки стола. А Сатурн вместе с тремя лунами и солнцем пришли вдруг в… вращательное движение!

Я вздрогнул.

— Что это за фантасмагория?!

Длинный профессор, взмахнув неуклюже руками, мягко шлепнулся на пол.

— Все в порядке… — промычал он, стоя на четвереньках и ища, за что ухватиться, — и все находится на установленных небесной механикой местах: это только снаряд вращается, в результате чего я и пал жертвой…

Молодежь схватила профессора за голову и ноги и поставила на пол.

— Однако они жонглируют своими снарядами, как цирковой велосипедист, — смущенно бормотал он, поддерживаемый ими подмышки. — Не знаешь еще всех этих фокусов, ну, вот и попадаешь в положение Архимеда, ищущего точку опоры… К счастью, благодаря малому весу, ушибиться здесь невозможно.