Следующий мир

— Да, Брайт, их раса и строй настолько совершенны, что к ним нельзя уже подходить с мерилами: «солидарность», «товарищество», «мораль»… Они достигли социального абсолюта, малейшее отклонение от которого было бы здесь просто смешным и нелепым. Поэтому нечего поражаться их идеальной согласованности и спайке: бесконечные разногласия и споры — атрибуты извращенности и множественности буржуазной культуры. Из многих решений вопроса только одно является наиболее целесообразным и рациональным, но понимание целесообразности относительно и зависит от культуры и принадлежности к тому или иному социальному классу. Ийо же стоят в этих отношениях на одной и той же и притом однородной ступени развития во всех частях своего общества. Вот почему вопрос об антивоенной экспедиции на Юйви был «решен» так просто, так непостижимо примитивно для нас!

Мы видели, как строился дом…

Мы видели однажды, как строился дом — они вырастают здесь, благодаря изумительной технике, в течение нескольких дней. Десятки яхт доставляли стройматериал и части машин, монтируемых при помощи машин же. Как бы играя, безмолвно управляли ими ежечасно меняющиеся блестящие «рабочие», создававшие мощные гиганты металла. Получался огромный завод — тысячерукая гидра, послушно и быстро воздвигавшая здание.

Бодрость, жизнерадостность, жажда деятельности и энергия ийо поражали нас. Дети не отставали от взрослых, а старики не уступали им, так что в этом мире не заметны были ни старость, ни дряхлость.

— И все это потому, Брайт, что отпала палка обязательности; в десятый и сотый раз мы убеждаемся в этом. Буржуазия считает, что стимулом работы является борьба индивидуумов за существование. Поэтому она выставляет нелепейший довод в защиту своего строя против коммунизма: «Обленятся все и замрут культура и жизнь! Опасность для человечества!»

— Лучше бы ему и вовсе не быть, нежели влачить подобное жалкое, страдальческое существование…

— Нет, вы неправы, Брайт. Не прекратить свое существование должно оно, но бороться за лучшее будущее. Нет такой жертвы, которой не стоило бы ради него принести; особенно сильно это чувствуется, когда сравниваешь наш земной со «следующим миром». И человечество завоюет его, в чем я твердо уверен. Чему вы улыбаетесь?

— Мне смешно, я вспомнил, каким наивным я был еще неделю тому назад. Я полагал, что при «мифическом» коммунизме, осуществись он каким-либо «чудом», замрут все стремления: не к чему будет стремиться, поскольку всего будет вдоволь! И тогда начнется разложение общества от бездействия, инертности…

— Бедная жертва буржуазной софистики, — прервал меня профессор, — стремления не ограничиваются желудком! Это пока только так, поскольку полуголодные, погрязшие в бескультурье и порабощенные кучкой негодяев пролетарские и крестьянские массы должны заботиться о насущном хлебе. До сих пор я не видел, по крайней мере, ни одного человеческого общества, в котором было бы столько разнообразных стремлений высшего порядка, как у ийо. Но смотрите, однако, как они моют улицы!

Мы находились в снаряде. Я перегнулся через борт и выглянул вниз: весь город был покрыт тонким слоем блестевшей воды, которая текла из центров по радиальным улицам, затем впадала в шоссе и уносилась к окраинам. Улицы имели небольшой уклон, а площади — выпуклости, почти не ощущаемые пешеходами, но достаточные для стока воды. На наиболее высоких местах находились расположенные в ряд отверстия, откуда били фонтаны. Таким образом, в течение нескольких минут весь город был полит и вымыт. Сотни разнообразных фонтанов поливали одновременно растительность садов и парков. Обслуживающего персонала нигде не было видно: работа производилась автоматически, одним поворотом рычага на центральной станции водопровода. Водопроводные отверстия находились тоже и на зданиях под крышами. Жители домов открывали ежедневно соответствующий кран, и все здание мгновенно, и обильно поливалось. Дойдя до низа, вода стекала по определенным руслам под тротуарами, чтобы не мешать пешеходам, не создавать луж и воспрепятствовать занесению сырости и следов в помещения.

Яхта опустилась на огромной площади-парке у центрального здания, в которое мы и вошли. Здесь издается единый на всей Айю «Бюллетень науки». Печатаемый ежедневно в количестве многих выпусков — в сотнях тысяч экземпляров каждый, этот бюллетень рассылается по университетам, музеям и школам планеты. Он суммирует все достижения ийо: открытия, изобретения, исследования и прочие научные труды. Каждый выпуск посвящен одному вопросу той или иной науки. Поэтому для того, чтобы узнать, например, что сделано по математике за последние сто лет, нет необходимости рыться в библиотеках среди массы книг и журналов: вы мгновенно получаете подобранный комплект соответствующих номеров «Бюллетеня» и читаете все подряд в последовательном порядке. Если данный вопрос относится к области нескольких наук, то выпуск кладется в несколько комплектов.