Следы

Мисс Макдоналд тихо опустила руки на колени. Ее лицо было спокойным, но понимание ярким блеском сияло в серых глазах.

II

— Вот, — сказал доктор Эльм, доставая из кармана потрепанный блокнот, и влажным пальцем листая страницы. — Да. Я составил список героев — прямо как в пьесе…

— Если возможно, — сказала мисс Макдоналд, — первым делом я бы попросила вас рассказать вкратце о деле. Где произошло убийство, когда и как. Чуть позже, возможно, я бы послушала о людях, чье присутствие там могло бы что-то рассказать. Из вашего рассказа я поняла, что некий Ричард Квилтер был застрелен ночью в своей спальне. И что отсутствие оружия в комнате исключило возможность самоубийства. Что из окна спальни была протянута веревка, свисающая через крышу веранды под окном до земли. Что ни на свежевыпавшем снегу на крыше, ни на веревке не было никаких следов, как если бы ее использовали в качестве средства побега. Что тщательный обыск окрестностей в ту ночь, особенно каждого окна и двери, показал, что никто не покидал дом после выстрела.

— Да, все верно. Теперь дайте я взгляну. Да, точно, вот. Восьмое октября 1900 года, понедельник, около полуночи. Место — большое ранчо крупного рогатого скота, Ранчо К‑2, Квилтер-Кантри, восточный Орегон.

— Возможно, — предположила мисс Макдоналд, хитро подводя итог их встрече, — если у вас все это так точно записано в блокноте, вы оставите мне его вместе с письмами?

Доктор Эльм захлопнул блокнот и убрал его обратно в карман.

— Вы не сможете ничего там разобрать, — объяснил он. Дайте подумать. На чем я остановился?

Ах да. В понедельник вечером, восьмого октября, Квилтеры как обычно рано разошлись по своим комнатам. Ирен Квилтер — молодая невеста Кристофера Квилтера (Крис был двоюродным братом Ричарда — Дика) не могла заснуть, так что встала с постели в десять вечера, оделась в халат и тапочки, взяла свечу и спустилась вниз в гостиную. Она зажгла люстру, развела огонь в камине и на час погрузилась в чтение. Затем она решила вернуться в комнату. Дверь в их с Крисом спальню оказалась заперта.

Ну а Ирен, как и большинство не уважающих себя людей, думала, что то, что у нее есть, называется гордость. Она была слишком горда, чтобы постучаться. И в то же время она сходила с ума от мысли, что Крис смог запереть ее снаружи. Она снова спустилась в гостиную, где прямо на диване соорудила себе постель из индийских покрывал.

Сдается мне, что чем больше она обдумывала ситуацию, тем злее она становилась. Понимаете, они с Крисом немного повздорили прямо перед сном. Она решила, что совсем скоро Крису станет стыдно за свое поведение — а ему стало бы стыдно, если бы он действительно так поступил со своей любимой, — и он спустится вниз и попросит прощения. И зная это, она намеренно пошла и заперла дверь, ведущую с лестницы в гостиную, и еще дверь с передней лестницы в холл. (Как следует из писем, Квилтеры обычно не запирали двери. Но на них были замки, чтобы двери не хлопали в зимние сквозняки). Заперев Криса снаружи и тем самым показав, что она тоже вступила в эту игру по запиранию дверей, Ирен почувствовала себя весьма удовлетворенной и рухнула в свою диванную постель с намерением поплакать, но совершенно случайно вместо этого провалилась в сон. Очнулась она от звука выстрела наверху. Все сказали, что в обычной домашней тишине он прозвучал как настоящая пушка.

Ирен вскочила, зажгла свою свечу, обула тапки и помчалась наверх. В верхнем холле она, должно быть, подумала, что все вокруг сошли с ума, потому что они как один колотили в свои двери изнутри, трясли их и громко кричали. Они были, как я вам уже недавно говорил, заперты в своих комнатах. Ирен побежала по холлу к своей с Крисом спальне. Пробегая мимо комнаты Дика, она заметила, что дверь туда была открыта, и из-за нее лился ламповый свет, так что девушка зашла туда. Она нашла Дика с навылет простреленной грудью. он лежал в постели.

Она подбежала к нему. Окно было широко распахнуто. Это было совсем необычно для тех дней; она сказала, что Дик глазами указывал на окно и пробормотал что-что вроде «Исчез». По началу ей так и показалось, но позднее, когда остальные ее допрашивали, она сказала, что возможно это было «Исчезни». Но следующими его словами, от которых она уже не отреклась, были «Красная маска».

Она приподняла его — самое плохое, что можно придумать в этой ситуации, конечно, но Ирен была просто глупейшая женщина, — и Дик назвал имена троих своих детей: «Нил, Джудит, Люси». Только тогда Ирен заметила, что весь подол ее халата и краешек рукава были в крови.

Она подумала, что Дик хотел увидеть своих детей, но не хотела его оставлять и совсем не знала, что делать. Она почему-то твердо для себя решила, что несмотря на то, что он пытался ей сказать, глядя в сторону окна, он сам выстрелил в себя, так что даже и не подумала задать ему ни одного вопроса. И не подумала бы. Вот, но в итоге она все равно пошла за Нилом и Люси — Джудит в тот день не было дома, — но Дик снова заговорил: «Подожди, отец». Он имел в виду своего отца, Фаддея Квилтера.