Следы богов

Мизингер велел им снова молоть, но на этот раз из-под мельницы стала сыпаться соль. В полночь они спросили, не хватит ли ему соли; он приказал молоть дальше. Они еще помололи, но недолго, потому что корабль стал тонуть:

Опоры вылетели из-под ларя,

Железные заклепки лопнули,

Огромный вал задрожал,

И мельница рухнула вниз.

Мельница тем не менее продолжала вращаться даже после того, как достигла морского дна, но там она уже стала перемалывать камни и песок, одновременно создавая огромный водоворот, впоследствии названный Мальстрем.

Такая образная система, как полагают Сантильяна и фон Дехенд, символизирует именно прецессию равноденствий. Ось и железные опоры мельницы при этом обозначают

«систему координат небесной сферы и образуют раму, каркас мировой эпохи. В сущности, состояние этой конструкции определяет эпоху. Если полярные оси и колюры образуют некое невидимое целое, то при смещении одной детали вся система переходит в новое состояние. Когда это случается, на смену старому механизму приходит новая Полярная звезда с соответствующими колюрами».

Что касается засасывающего водоворота, то он

«входит в типовой арсенал древнего мифа. В «Одиссее» он появляется в виде Харибды в Мессинском проливе; у других культур он встречается в Индийском и Тихом океанах. Что любопытно, он встречается там непременно в сочетании с нависающим над ним фиговым деревом, за чьи сучья герой хватается, когда его корабль уходит под воду, будь то Сатьяврата в Индии или Каэ на островах Тонга… Точное воспроизведение подробностей исключает свободное творчество. Такие истории встречаются в космографической литературе со времен античности».

Появление водоворота в «Одиссее» Гомера, представляющей собой компиляцию греческих мифов, возраст которых превышает 3000 лет, не должно нас удивлять; к этой же компании принадлежит и Великая Мельница из исландских легенд, которая появляется там в знакомых обстоятельствах Одиссей, стремящийся отомстить, высаживается в Итаке и маскируется: богиня Афина делает его неузнаваемым. Одиссей просит Зевса подать ему знак, благословляющий перед великим испытанием:

«Страшно ударившим громом из звездно-бестучного неба Зевс отвечал. Преисполнилась радостью грудь Одиссея. Слово же первое он от рабыни, моловшей на царской мельнице близкой, услышал; на мельнице этой двенадцать было рабынь, и вседневно от раннего утра до поздней ночи ячмень и пшено они там для домашних мололи. Спали другие, всю кончив работу, а эта, слабее прочих, проснулася ране, чтоб труд довершить неготовый. Жернов покинув, сказала она (и пророчество было в слове ее Одиссею): «Зевес, наш отец и владыка, на небе нет облаков, и его наполняют, сверкая, звезды, а гром твой гремит, всемогущий! Кому посылаешь знаменье грома? Услышь и меня, да исполнится ныне слово мое: да последним в жилище царя Одиссея будет сегодняшний пир женихов многобуйных! Колена мы сокрушили свои непрестанной работой, обжорству их угождая, — да нынешним кончатся все здесь пиры их!»

(Гомер, «Одиссея», XX, 103–119).