Следы и тропы. Путешествие по дорогам жизни

Хотя мы часто говорим о «пути наименьшего сопротивления», надо понимать, что любой ландшафт содержит бесчисленное множество путей наименьшего сопротивления. Все зависит от выбранного вида транспорта. Равнинные индейцы перевозили товары на собачьих волокушах и поэтому избегали крутых подъемов, на которых волокуши отрывали задние ноги собак от земли. После того, как европейцы привезли в Америку лошадей, некоторые племена также начали использовать лошадиные волокуши, поскольку они могли подниматься на более крутые склоны, чем собачьи. Однако лошади беспомощны перед склонами, на которые без труда взбираются ламы, поэтому забравшись подальше на юг, в Перу, испанские конкистадоры уже не могли следовать по многим тропам инков.

Чероки передвигались в основном пешком, в мокасинах на мягкой подошве, которые позволяли их ногам крепко цепляться за землю. «Обувь была тесно связана с индейскими тропами, – сказал Маршалл. – Мало кто задумывается об этом аспекте». Сам он был в потрепанных походных ботинках на резиновой подошве. Маршалл пробовал носить мокасины, но быстро понял, что его ноги недостаточно сильны для того, чтобы эффективно удерживать землю.

Тропа поднималась все выше и выше. Серые деревья раскачивались на ветру, теряя последние листья. На краю тропы лежали остатки покрытого мхом и грибами каштанового дерева. Каштаны были когда-то самыми распространенными деревьями в этом регионе и каждое лето окрашивали Аппалачи в бледно-серые цвета. Каштаны вырастали настолько большими, что падая, они издавали звук, который все называли не иначе как «гром ясного дня». Однако на рубеже двадцатого века миллионы этих деревьев погибли из-за нашествия насекомых-вредителей.

По этой и многим другим причинам, древние чероки бы не узнали современные леса. Тайлер Хоу, специалист по истории чероки, во время нашего разговора обратил на это особое внимание. «Нынешние леса невозможно сравнивать с лесами того времени, – сказал он. – Природа с тех пор сильно изменилась». Во-первых, почти все леса были вырублены, поэтому деревья показались бы чероки слишком молодыми. Кроме того, чероки регулярно расчищали особенно густые заросли огнем, поэтому современный лес показался бы им неухоженным.

Леса Северной Америки потрясли первых европейских переселенцев. Причем удивление у них вызывали не только возраст и размеры деревьев, но и отсутствие подлеска. Многие поселенцы отмечали, что леса восточного побережья были похожи на классические английские парки. Некоторые утверждали, что человек может скакать по ним на лошади (или, согласно одному источнику, на четырехколесной колеснице) во весь опор и не задевать деревья. Очень многие колонисты ошибочно полагали, что это естественное, предопределенное Богом состояние лесов. Неудивительно, что у них сложилось такое мнение, учитывая, что к тому моменту, когда иммиграция в Северную Америку приняла массовый характер, инфекционные заболевания, завезенные первыми европейцами, успели убить до девяноста процентов коренного населения. Пионеры второй волны пришли в огромный сад, в котором только на первый взгляд не было садовника.

Впрочем, наблюдательные европейцы быстро поняли, что похожие на парки леса появились не на пустом месте и что они требовали тщательного ухода. Уильям Вуд, автор первой книги по естественной истории Новой Англии, изданной в 1634 году, писал, что «в тех местах, где живут индейцы, едва ли можно встретить кустарник или сколь-нибудь заметный подлесок, который можно увидеть на открытой местности». В то же время он отмечал, что в тех местах, где индейцы вымерли от болезней или там, где реки мешали распространяться лесным пожарам, было «много подлеска», причём настолько много, что «эти места называют тряпичной равниной, поскольку всякий, кто проходит там, рвет в клочья свою одежду».

Огонь не только помогал расчищать тропы и сельскохозяйственные угодья, но и стимулировал рост трав и ягод, отпугивал комаров и истощал природные ресурсы соседних племен. Когда британцы положили конец практике умышленных поджогов, миллионы акров открытых дубовых саванн превратились в непроходимые леса в течение двух десятилетий. Сейчас уже всем ясно, что вместо того, чтобы пребывать в блаженном «естественном» состоянии, коренные жители Северной Америки основательно меняли ландшафты, терпеливо приспосабливая их под себя.

* * *