Следы на дне

37. Вначале свободное ныряние. Потом, надев автономные скафандры, Дискомб и Шарль принимаются за дальнейший розыск.

Дело не обходится без динамита: кораллы цепко сопротивляются пришельцам. И все-таки сдают свои позиции.

Одна за одной появляются все новые находки: опять свинцовые грузила, такие же, как те, которые были извлечены на месте крушения «Астролябии». За ними ныряльщики доставляют бронзовый блок, медную цепь, бронзовую ступу. Всеобщий восторг вызвала медная пластинка, на которой сохранилась надпись: «Ланглуа, инженер короля. Париж, апрель 1756 года».

Все несомненнее становилось, что Дискомбу удалось отыскать то место, где, вполне возможно, потерпела крушение «Буссоль». Во всяком случае корабль был французский — в этом сомневаться не приходилось. На его борту находились инструменты, изготовленные в Париже в 1756 году, и, следовательно, корабль этот затонул в том же веке и вероятнее всего входил в состав эскадры Лаперуза. Во всяком случае других французских кораблей, потерпевших крушение в этом районе и в этом веке, просто не было.

Вопрос, однако, заключался в другом: действительно ли на этом месте затонула «Буссоль», или же все найденные предметы принадлежат «Астролябии»? Могло ведь быть и так, что она при ударе о рифы потеряла, прежде чем войти в лагуну и сесть на мель, часть своей «поклажи». Тысяча восемьсот метров, отделяющие место новых находок от того, где затонула «Астролябия», были далеко еще не самым длинным путем: судно, даже сильно поврежденное, могло, разумеется, пройти его.

Конечно, следовало найти хотя бы одно формально бесспорное доказательство.

Для этого надо было продолжить поиск.

38. Это было тем более заманчивым, что, судя по рассказам местных жителей, судно затонуло быстро, может быть, практически чуть ли не мгновенно и с него мало кто спасся, если спасся вообще, поскольку об «Астролябии» было известно, что она-то уж во всяком случае была демонтирована после крушения.

На адмиральском корабле находились все основные научные материалы, собранные экспедицией, в том числе и коллекции, и записи ученых. Кто знает, может быть, они хоть частично сохранились?

Есть еще одно соображение. До сих пор точно неизвестно, каким маршрутом шли из Ботани-бей в Ваникоро корабли Лаперуза. Вопрос отнюдь не праздный. В свое время Лаперуз, мы это знаем, писал: «Я поднимусь к островам Дружбы, выполню все, что предписано инструкциями в отношении Новой Каледонии и острова Санта-Крус, обследую южный берег Земли Арзакидов, открытой Сюрвилем».

Выполнил ли он свою программу? А ведь какие-нибудь вещественные доказательства, характерные, допустим, для Новой Каледонии того времени предметы, если бы их удалось найти, могли бы внести ясность и в данный вопрос.

В марте 1964 года небольшое специально оборудованное судно «Дюнкеркуаз» взяло курс из Новой Каледонии в Ваникоро. На ее борту находились аквалангисты, в их числе, конечно, Дискомб, а также врач Беккер, океанограф Мерле, гидрограф Лаве и прилетевший из Парижа специальный уполномоченный военного министерства капитан Броссар.

39. Остров Ваникоро кажется довольно плоским, когда судно подходит на две-три мили к его берегам, к югу или юго-западу. Но это всего-навсего оптический обман. Объясняется этот обман отчасти тем, что гора Каноп почти всегда окутана тучами. Стоит, однако, удалиться в море на десяток миль — и иллюзия исчезнет. Исчезает она и в том случае, если держаться возле самого берега.

20 марта 1964 года. Семь утра. «Дюнкеркуаз» идет над берегом югозападной части Ваникоро. Море спокойно. Судно входит в неширокий пролив, метров в двести, своего рода ворота к острову, проход, прихотливо извивающийся между рифами.

Вот и зеленые крыши бунгало, принадлежащих компании Катри-Тимбер. Неприхотливые дома местных жителей возле леса.

Деревушка называется Пайю. Во времена Дюмон-Дюрвилля на острове было десять деревушек. Сейчас их осталось две: помимо Пайю еще Боча. Правда, появились и две новые. Но население резко уменьшилось. Дюмон-Дюрвилль насчитывал несколько тысяч человек. Ныне не более двухсот!

Судно пристает к берегу. И вот уже его экипаж идет по узенькому, дрожащему мостику, перекинутому через реку Пайю. Весьма возможно, что именно здесь разбили свой лагерь те, кто остался в живых после гибели «Астролябии». Впрочем, называют и еще одно место.

Река несется вспененная, вся вздувшаяся, и воды ее с красноватым оттенком: недавно прошли ливни, натащившие немало глины…