Следы на мне (сборник)

Я оказался в тёмном, без проблеска белого света помещении. Я бы назвал эту темноту адской. Сначала я ничего не мог разглядеть, кроме нескольких кроваво-красных фонарей, которые очень тускло освещали пространство. В помещении стоял сильный запах разных химических соединений. Но запах был не противный, а таинственный и деловой.

– Ну? – услышал я краткий вопрос.

Задал его тот же голос, что звучал из-за двери. Говорил высокий молодой человек. Я не мог его толком разглядеть. Привыкая к темноте, я различил ещё с десяток людей, которые молчаливо чем-то занимались.

– Я хотел записаться… – снова начал я.

– А чё ты шёпотом-то? Говори нормально. Звук – это не свет. Ничего здесь голосом не попортишь, – сказал всё тот же голос.

А я действительно заговорил шёпотом. Сработал инстинкт: в темноте только шёпотом.

– Я записаться хотел в фотокружок, – сказал я всю фразу более-менее чётко.

– Записаться? – переспросил мой собеседник. – Ну, тогда тебе надо подождать. В середине учебного года обычно не записывают. Надо в начале учебного года приходить.

– И что тогда мне делать? – спросил я.

– Так подождать, я же сказал.

– До конца учебного года? – почти радостно спросил я. Мне хотелось скорее на свет, и у меня теперь была отличная отговорка для отца.

– Зачем? Подожди немного. Посиди. Начальник придёт, поговори с ним. Он тебя и запишет. Или не запишет. Садись.

Я сел на едва различимый в темноте стул, к которому меня подвели, и стал ждать. А работа в свете красных фонарей не прекращалась. Очень быстро ощущение реального времени суток исчезло. Я смотрел на молчаливых, всех занятых своим делом и сосредоточенных сверстников и парней постарше. Я думал, что всё то, что я вижу, – это не по мне. А они работали, как какие-то гномы в глубине своих гротов. У них были какие-то свои, очень специальные, непонятные мне разговоры между собой.

– Осталось пятнадцать минут. Закругляйтесь, – сказал тот парень, что открыл мне дверь. – Через пятнадцать минут включу свет.

Все немного ускорили свои действия и чем-то громче зашелестели.

– Ну! Включаю, – примерно через пятнадцать минут прозвучало очень решительно.

– Погоди, погоди! Секунду! Щас бумагу закрою лучше, – сказал кто-то. – Готово. Включай.

И зажёгся яркий белый свет ламп дневного света. И я, ослеплённый, увидел, оказывается, совсем небольшое помещение со столами вдоль стен и стоящими на этих столах фотоувеличителями. Я увидел щурящихся парней, в основном моего возраста. Многие были в школьной форме. Девчонок не было вовсе. Никто не обратил на меня внимания. Все разом заговорили и начали активно приводить свои рабочие места в порядок. Те, кто заканчивал свои дела, брали с вешалки у двери одежду и, кто прощаясь, кто не прощаясь, уходили.

Минут через десять после включения света ушли почти все. И тогда в дверь вошла шумная компания мальчишек, человек семь-восемь, все младше меня, все раскрасневшиеся с мороза. Возвышался над ними мужчина лет тридцати пяти, сутулый, худой, в куртке, кроличьей шапке и с очень острым лицом.

– Юноши, юноши, – говорил он им громко, – отснятые плёнки смотать в кассеты и забрать домой. В пят ницу придёте, будем проявлять и смотреть, что мы с вами наснимали. Давайте живо и по домам. Только по домам. Не шляться где-то до ночи и не врать дома, что до ночи были здесь.

Сказав это, он прошёл через всё уже осмотренное и изученное мною помещение, открыл ключом запертую дверь и вошёл в невидимую мне комнату.

– Вот он пришёл, – сказал мне самый старший из всех парень, который меня впускал, разговаривал со мной и был здесь за старшего. – Давай, иди, разговаривай.

Дверь той комнаты, куда ушёл человек, которого назвали начальником, осталась открытой, я зашёл в неё на один шаг.

– Извините, я хотел записаться к вам в фотокружок, – сказал я робко, но отчётливо.

– Так записаться ко мне или в фотокружок? – услышал я вопрос. – Это важно, сформулируй точнее.

Человек, когда начинал свою фразу, стоял ко мне спиной в дальнем конце комнаты, а когда заканчивал свой вопрос, оглянулся, посмотрел на меня и улыбнулся.

Комната была узкая, длинная, без окна. В ней было очень много предметов. Полки, шкафы, металлические шкафы типа сейфов, какие-то коробки, рулоны и чёрт знает что ещё.

– Ну что, юноша, можете вы сформулировать, куда и зачем вы пришли, как вы сказали, записаться? – продолжил хозяин комнаты.

Я не смог сформулировать и молчал. Я усиленно думал, что же ответить, и сильно хотел уйти, полагая, что у меня и без того сложная жизнь, чтобы ещё формулировать то, что я не хочу формулировать.