Следы на мне (сборник)

Он рассмотрел мой выбор внимательно.

– Понятно, – размышляя, сказал он. – Понятно…

Меня его ответ не устроил. Я не понял, что ему там было понятно.

Он взял не выбранные мною фотографии, быстро их перебрал, достал из стопки одну и сунул её мне. На ней было поле, дорога в этом поле, и вдалеке по этой дороге ехал на велосипеде мальчик.

– А эта нравится? – спросил он.

Я пожал плечами.

– А эта самая лучшая, – быстро сказал он. – А вот эту ты почему выбрал?

Он показал ночной пейзаж с вытянутыми линиями фар.

– Красиво, – ответил я.

– Технично, ты хотел сказать, наверное? А эту? – он показал туман.

– А эта мне нравится, – тут я запнулся. – Это август. Утро. Я такое видел.

– Молодец! Пошли чай пить.

И я стал ходить в фотокружок. Через несколько месяцев это стало для меня настолько важным и всепоглощающим занятием, что оно вступило в конкуренцию со школой, и школа, где мои успехи и без того, особенно по мнению родителей, были неблестящими, стала проигрывать. Родители вполне справедливо пытались ограничить моё рвение, но с этим было трудно справиться. Я впервые узнал, что такое творчество, а главное, я узнал серьёзное и взрослое отношение к себе в творческом процессе.

Совсем недолго я ходил в общую группу ребят, которые пришли, как и я, случайно и для того, чтобы узнать, как работает фотоаппарат, и чтобы научиться просто изготовить фотографию. Мы ходили в фотокружок три раза в неделю и строго по расписанию проводили там два часа. Это были занятия, на которых Владимир Лаврентьевич учил нас заправлять плёнку в кассету и в бачок и пр. Мы ходили с ним по городу и фотографировали всё подряд при разном освещении. Были ещё другие занятия по изучению других фотопроцессов. Всех нас Владимир Лаврентьевич называл юношами. Постепенно из этой группы ребята отсеивались. Либо они понимали, что то, за чем они пришли, они уже получили, либо им становилось ясно, что фотография, как занятие, им неинтересна, либо сам Владимир Лаврентьевич определённо говорил им, чтобы они больше не приходили.

– Юноша, – говорил он, – я не удивлюсь, если в среду ты больше не придёшь. Точнее, я удивлюсь, если ты придёшь.

– А чё? – спрашивал юноша.

– А ничё! – говорил Владимир Лаврентьевич. – Родители твои позвонили и поинтересовались, почему я вчера заставил тебя весь день пробыть здесь и вымыть здесь полы. Если бы ты вчера был здесь и мыл здесь пол, я бы пошёл и вымыл бы пол у тебя дома, только чтобы твои родители тебя отпускали заниматься. То, что тебя здесь не было, я родителям не сказал. Но сегодня я им позвоню и скажу, что курс обучения ты прошёл и твои занятия у меня в фотокружке закончены навсегда. Так что с сегодняшнего дня придумывай для родителей другие мифы и легенды.

Из каждой группы оставался один или два юноши (а то и ни одного), которые вливались в небольшой творческий коллектив или, я бы сказал, в особый клуб. Это были люди (ребята), которые уже занимались индивидуальным творчеством, и, в общем-то, без расписания. Таких людей Владимир Лаврентьевич называл «дядя». Стать «дядей» была заветная мечта многих, но это было как переход в некое гиперпространство. Пространство взрослого, казалось бы, бесконтрольного, но очень ответственного доверия со стороны Владимира Лаврентьевича. И только те, кого он называл «дядя», могли между собой называть его «начальник».

Когда я ходил в общую группу, мне ужасно хотелось остаться по окончании занятий в фотокружке и побыть среди избранных, пить чай, слушать разговоры. Но два с лишним месяца Владимир Лаврентьевич говорил мне «юноша» и прощался со мной, как и с остальными «юношами» до следующего занятия. Я ждал.

– А в пятницу вечером ты сильно занят? – однажды после занятия неожиданно, прямо на пороге, спросил меня Владимир Лаврентьевич.

– В пятницу? – я от неожиданности ответил не сразу. Вечером я не занят. А что?

– А что? – он улыбнулся. – А то! Пойдём вместе смотреть хорошее кино. Пойдёшь?

– Кино! А что мне сказать родителям? – растерялся я. Мне же нужно у них разрешение просить и денег…

– Как что сказать?! – искренне удивился Владимир Лаврентьевич. – Сказать, что ты вместе с руководителем кружка кино– и фотомастерства и ещё несколькими кружковцами идёшь смотреть хорошее кино. Денег не надо. Показ бесплатный. Один раз в неделю в кинотеатре «Время» работает киноклуб! Там показывают хорошие фильмы. Ещё перед фильмом выступает киновед Листопадов. А ты что думал, я предложу тебе соврать родителям и позову смотреть «Зорро», а потом пиво пить. Удивляешь ты меня, юноша. А показался вроде умным.

Я полностью растерялся, молчал и краснел.

– Ну, ладно, – сказал через паузу Владимир Лаврентьевич, – спроси у родителей разрешения. Отпустят – пойдёшь, нет – значит нет. Мы пойдем отсюда после занятий, в пятницу в шесть.

– А какое кино будет? – робко спросил я.

– Хорошее! – почти закричал Владимир Лаврентьевич и засмеялся.