Следы на облаках. Том 2

– Нин… – вдруг как-то слишком тихо позвал Крылов.

Он никуда не бежал, просто открыл соседнюю с темницей Павла дверь и остался стоять на входе, избегая смотреть мне в глаза.

Отказываясь верить в реальность происходящего, на негнущихся ногах я побрела обратно к Тимке. Мне до одури хотелось, чтобы он ошибся… но он не ошибся. Тело Ольги аккуратно лежало на железном столе с кованой штукой на груди. Я с ненавистью стряхнула эту дрянь на пол, всё ещё надеясь, что сейчас произойдёт чудо и Ольга вдруг откроет глаза, вздохнёт. Но чуда не произошло. Нет. Тело было пустым и холодным.

Потолок поплыл перед глазами, и удара об пол я уже не почувствовала.

⁂

Геара

– Ничего не бойся, – говорила Геара мягко, заботливо, – просто доверься мне.

Да уж. Задачка не из лёгких – довериться какому-то голосу в голове. Но выбора нет. С её поддержкой явно будет надёжней, чем так. Я расслабилась и постаралась впустить уютное ощущение под именем «Геара» в самую глубину глубин своего существа. Это оказалось удивительно легко и естественно, как будто уже когда-то давно я делала это миллион раз.

И мир вокруг внезапно изменился. Всё стало другим. Своды тёмной пещеры растворились от сияния, заполнившего меня и всё пространство. Это было так прекрасно, но насладиться сполна мне не пришлось. Сознание вспыхнуло, наполняясь новым качеством. Ольга Тураева перестала существовать – она превратилась в нечто большее, нечто иное. Теперь все чувства, мысли, ощущения слились в единое, сильное, новое восприятие себя и окружающего. И первое, что врезалось в это новое восприятие, – равномерный шум моря. Вода разбивалась о камни с приятным успокаивающим шипением.

Вслед за звуком появилась картинка. Геара в длинном простом платье и плетёных сандалиях стояла на самом краю отвесной скалы и смотрела вниз, на облизанные прибоем валуны.

– Вообще-то, это – океан, – уточнил знакомый голос.

– Я знаю.

– Это твоё любимое место, насколько я помню.

– Верно. Так что мы тут делаем, Шайн?

– Разговариваем, – иронично отозвался голос.

– Ладно. Тогда начнём с ответов на вопросы.

– Задавай, – благодушно согласился он.

– У нас был план, помнишь?

– Конечно.

– И что теперь? Всё рухнуло?

– Если ты не заметила, Геара, мы только что спасли мир. Неужели этого мало?

– А как же я? То есть Ольга? Она мне нужна. Она не должна была умереть.

– Нет, но так случилось.

– Неправда. В этом нет логики и смысла.

– Ну, конечно, есть.

Геара уже хотела возмутиться, но меня остановил печальный крик чаек над головой. Внизу по-прежнему шипели волны. И я вдруг подумала, что никогда не видела истинный облик Шайна. Если он говорил с ней, то только таким образом, как сейчас.

Лана, Кён, Санни и, что обиднее всего, Беарн вообще убеждали ее, что Шайн просто так не разговаривает ни с кем напрямую, лично. Он должен прислать Вестника или кого-то из приближенных и доверенных лиц. Он-де затворник и обычно слишком занят, чтобы общаться с каждым, кому вздумается. Поэтому они долго ей не верили, а потом и она смирилась и перестала им рассказывать об этих беседах. Шайн сказал, так будет проще для всех.

Теперь-то она знает, почему так происходит. Они с Шайном связаны в опыте многожизния крепкой связью. Геара чувствует сейчас это острее, чем когда бы то ни было. Он молчит. Предпочитает не обсуждать этот вопрос. А ей больше не нужны подтверждения. Она знает!

– Не переживай. Трибунал всё решит, как надо.

– Я так долго готовилась. С таким трудом справлялась с Ольгой. А теперь всё начинать сначала?

– Такова жизнь, – снова этот ироничный тон.

– Я знаю, ты можешь вмешаться. Помоги.

– Нет. Я не могу вмешаться, – тихо ответил Шайн, – и больше не проси меня об этом.

– Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.

– Почему бы не довериться Трибуналу? Вдруг Восемь решат её вернуть?

– А вдруг – нет?

– Значит, так и будет. Смирись.

Конечно, он прав. Это дело Трибунала. Но Геара потратила так много усилий, так жаль потерять всё это.

Поднялся ветер. Он трепал скудные шевелюры деревьев за спиной и ее волосы. Опалённые горячим солнцем скалы вспенивали языки океана, решительно отбрасывая их назад в свою стихию. Было чувство, что нечто зреет, готовится к выходу, нарастает, как неотвратимый рок.

– Ты помнишь? – очень тихо спросил Шайн.

– Что именно?

– Это? Жаркий летний полдень… прямо перед самой гибелью Атлантиды? Ты всегда реконструируешь именно этот день.

– Помню, – нехотя буркнула Геара.

– Когда-нибудь задумывалась, почему?

Она качнула головой, хотя прекрасно поняла, о чём речь. Этот памятный день, как страшный и уродливый шрам, никогда не даст забыть о тех событиях, что перевернули весь мир и судьбы с ног на голову.

– Помнишь, как всё казалось тогда бессмысленным? Как отчаянно ты боролась до самого конца? Но мир всё равно рухнул, и ты ничего не смогла сделать.

– Зачем ты говоришь мне это? Я не хочу это вспоминать.

– И поэтому постоянно оказываешься здесь, в этом самом дне? – с усмешкой заметил он. – Что ты говорила тогда? Помнишь? Ты была убеждена, что люди уже не оправятся от удара, не так ли? Что мир никогда не станет прежним. Что все великие знания будут утеряны безвозвратно. Помнишь?