Следы на песке

Не зная, чем себя занять, он подошел к одному из столов с закусками. Всю еду аристократы уже смели. Видать, оголодали почище аборигенов Бурунди после засухи.

– Что вам угодно? – спросил официант.

– «Джей энд Би», неразбавленный.

– Виски закончилось, синьор.

Ему непременно надо было выпить для поднятия духа.

– Тогда коньяку.

– Коньяк тоже закончился.

– Что есть из алкоголя?

– Ничего. Остались фанта и кока-кола.

– Фанту, – сказал он, погрузившись в уныние еще до того, как пригубил стакан.

Ингрид прибежала с двумя квитанциями в руке, а барон протрубил второй кавалерийский сбор.

– Пошли, барон зовет на ипподром. – И протянула ему одну из квитанций.

Ипподром был небольшим и совсем просто устроенным: большой скаковой круг, обрамленный по обоим краям невысокой изгородью.

Еще там были две деревянные вышки, пока что без наблюдателей. Шесть боксов, установленных в ряд перед стартом, пустовали. Гости могли свободно располагаться стоя вдоль периметра скакового круга.

– Встанем здесь, – сказала Ингрид. – Поближе к финишу.

Они облокотились об изгородь. Невдалеке на земле была проведена белая полоса – видимо, финиш, – с внутренней стороны круга у полосы стояла одна из вышек, скорее всего, предназначавшаяся для судей.

На другой вышке появился барон Пископо с микрофоном в руке:

– Прошу внимания! Господа судьи, граф Эмануэле делла Теналья, полковник Роландо Ромерес, маркиз Северино ди Сан-Северино, займите места на вышке!

Легко сказать. На обзорную площадку вышки вела неудобная деревянная лесенка. Младший из них, маркиз, весил как минимум сто двадцать кило; полковник был восьмидесятилетней развалиной со старческим тремором, а у графа не сгибалась левая нога; так что четверть часа, которая потребовалась им на покорение вышки, можно было вполне засчитать как рекорд.

– Как-то раз они карабкались три четверти часа, – сказала Ингрид.

– Всегда одни и те же?

– Да. Традиция.

– Прошу внимания! Приглашаем милых амазонок занять с лошадьми назначенные им боксы!

– Как распределяют боксы?

– Жеребьевкой.

– Почему не видно Ло Дуки?

– Наверно, он с Ракеле. Она выступает на его лошади.

– Ты знаешь, какой ей дали бокс?

– Первый, ближе к внутренней части.

– Иначе и быть не могло! – подал голос мужчина, стоявший по левую руку от Монтальбано и слышавший весь разговор.

Комиссар обернулся: рядом с ним стоял потный тип лет пятидесяти, лысая башка сияет – аж глазам больно.

– Что вы хотите сказать?

– То, что сказал. С Гуидо Костой в роли интенданта они еще имеют наглость называть это жеребьевкой! – возмущенно заявил потный тип, удаляясь.

– Ты поняла, о чем он? – спросил комиссар у Ингрид.

– Еще бы! Обычные сплетни! Гуидо отвечает за жеребьевку, вот синьор и утверждает, что все подтасовано в пользу Ракеле.

– А этот Гуидо, он…

– Ну да, тот самый.

Значит, здешнее общество в курсе их связи.

– Сколько кругов они скачут?

– Пять.

– Прошу внимания! С этой минуты стартер может дать сигнал к началу скачек, когда сочтет нужным.

Не прошло и минуты, как раздался пистолетный выстрел.

– Стартовали!

Монтальбано ожидал, что барон выступит в роли комментатора скачек, но тот молча положил микрофон и взял в руки бинокль.

В конце первого круга Ракеле шла третьей.

– Кто первые две?

– Бенедетта и Беатриче.

– Думаешь, Ракеле сумеет победить?

– Сложно сказать. Знаешь, на незнакомой лошади…

Послышались крики, на противоположной части круга засуетились люди.

– Беатриче упала, – сказала Ингрид. И ехидно добавила: – Видимо, не успела дойти до нужной кондиции, чтобы почувствовать лошадь.

– Дамы и господа, сообщаю вам, что амазонка Беатриче делла Бикокка упала, но, к счастью, обошлось без последствий.

На втором круге вела по-прежнему Бенедетта, за ней шла наездница, которую комиссар не мог разглядеть.

– Кто это?

– Вероника дель Боско, она не опасна для Ракеле.

– Почему Ракеле не воспользовалась падением?

– Не знаю.

В начале последнего круга Ракеле вышла на вторую позицию. Метров сто они, поравнявшись с Бенедеттой, шли ноздря в ноздрю, вызвав горячий энтузиазм зрителей – все орали как полоумные.

Сам Монтальбано не выдержал и завопил:

– Ракеле! Давай, Ракеле!

Но метров за тридцать до финиша лошадь Бенедетты рванула вперед, будто у нее враз отросло двенадцать ног, так что у Ракеле не оставалось шансов.

– Какая жалость! – сказала Ингрид. – На своей лошади она бы наверняка победила. Ты расстроен?

– Ну, немного.

– Особенно тем, что тебе не достанется поцелуя Ракеле, да?

– А теперь что будет?

– Барон зачитает результаты.

– Какие результаты? Мы ведь уже знаем, кто победил.

– Это интересно. Подожди.

Монтальбано закурил. Трое или четверо стоявших рядом зрителей возмущенно отодвинулись.

– Дамы и господа! – произнес барон с вышки. – Имею удовольствие объявить, что общая сумма ставок составила шестьсот тысяч евро! Премного вам благодарен!

С учетом того, что присутствовало человек триста, и все сплошь благородных кровей, деловые и состоятельные, непохоже было, чтобы они сильно раскошелились.

– Амазонка, набравшая высшее число ставок, – синьора Ракеле Эстерман!

Аплодисменты. Ракеле проиграла забег, но принесла больше всего денег в кассу.