Следы на песке

— Четыре, пять, восемь. — Тихонько бормотал я, и ждал когда, ракеты погаснут. Я успел выхватить взглядом следующий кусок для рывка или перебежки. За обугленным остовом легкого танка, должны были быть еще жертвы атаки зенитной батареи. Один, может быть два. Вряд ли больше. На больший урон зенитчики рассчитывать не могли. Пехота часто шла сразу за «броней» и среагировала бы на противотанковый огонь мгновенно. Ракеты погасли, и я пополз дальше. Меня удивило, насколько хорошо я ползаю. Надо же. Мечник Хартленда, закованный в боевые доспехи с клинком за спиной, ползает в грязи как змея. Не болела даже левая рука. Может быть просто потому, что мне приходилось орудовать локтями и не беспокоить свой несчастливый сустав. Тем не менее, я все-таки добрался до чистого участка поля боя, на котором росла желтая пожухлая трава, не тронутая войной. Глаза привыкли к темноте и, звезды, высыпавшие в черное небо, словно в него тоже стреляли из всех стволов, давало немного света. Подумалось — только бы не луна. Если она взойдет раньше, чем я найду Железного Всадника, то, меня обнаружат в любом случае, и мне придется уйти через лунные тени. Но, луна, где-то гуляла по своим делам, и я пожелал ей гулять подольше.

За легким танком на боку лежал броневик. Нет, не пробитый не обгоревший. Водитель, просто попал передним колесом в воронку и машина перевернулась. Я напряг зрение. Пулеметы сняли, значит, пехота пошла дальше. Почему она вернулась, и вернулась ли вообще, было загадкой. Скорее всего, как обычно, пройдя, возможное для себя расстояние, она окопалась в гнездах и спала до утра. Наверное, пехотинцев было не слишком много, поскольку, трассирующие выстрелы беспокоящего огня давали понять, что линию обороны противника все- таки с первого наскока не взяли.

Означать, это могло только одно. С рассветом, пехота перегруппируется и пойдет уже почти бегом, поскольку в первом наскоке все огневые позиции противника были выбиты. Пойдут мелкими перебежками, повзводно. Имея за спиной четыре года войны, уже никто не кричал ура и не валился грудью на пулеметы. Это пойдет смерть. Неотвратимая, словно тягучая лава разбуженного вулкана. Но, черт! Перед тем как она двинется. Артиллерия перепашет нейтральную полосу вместе с незадачливым мечником, оказавшимся слишком далеко на юге, и имевшим глупость выйти из теней не совсем удачно. Никому не нужны были случайные помехи на боевом марше в виде не разорвавшихся мин или солдат противника на выдвинутых вперед огневых позициях. Затем огонь перенесут вглубь укреплений, но это уже совсем другая история. Я покрутил головой. Мне везло. За опрокинувшимся броневиком, как я и рассчитывал я увидел Т-34. С моей стороны в его боковой броне дыр не было. Значит, стреляли с обратной. Значит, этот танк попал под огонь первым. Второй успел хотя бы развернуться вполовину навстречу огню. Железный Всадник рассказывал, что первая лава танков в наступлении «жила» всего пятнадцать-двадцать минут. Как он выжил, будучи командиром четырех машин я просто себе не представлял. Хотя, судя по его наградам, которыми я играл в детстве, он был хорошим командиром.

Я быстро, на четвереньках пробрался к танку, с удовольствием, осматривая знакомые, победоносные очертания, и забрался на отмосток. Номер пишут на башнях, и для того, чтобы я смог понять, было ли на ней что ни-будь написано, мне нужно было стереть копоть и грязь.

Удавалось это с трудом, потому, что она успела уже подсохнуть, но мне хватило и половины того, что я увидел. Четыре и половина пятерки. Да, это был конь Железного Всадника. Я соскочил на землю, и пробрался к люку механика, но как только рука опустилась в грязь перед открытым люком, волосы под шлемом встали дыбом. Мины. Железный Всадник, выскочив из люка, попал на мины. Я отполз на несколько шагов назад. Развернулся в сторону боевых позиций и насколько мог осторожно пополз прямо по гусеничному следу. Это гарантировало жизнь.

Мне нужно было торопиться. Фонарики похоронных команд вспыхивали и гасли совсем недалеко. Скоро они пойдут вдоль передовых траншей. Я посчитал — минут десять, и заработал локтями еще быстрее.

Я не думал, что это произойдет именно так как произошло, но это случилось. Переползая невысокий травяной холм, я подломил больную руку и покатился по откосу. Мои губы коснулись чего-то ледяного и проклятая луна все- таки вылезла из-за лесных верхушек.

Мне приходилось целовать мертвых, но тогда когда в них оставалось хотя бы пол капли жизни. Я не успевал почувствовать этой ледяной тьмы и пустоты тела.

Я выпрямился и сел. Железный Всадник, с туго перетянутой ногой, без шлема, с обгоревшим лбом. В тяжелом беспамятстве лежал в траншее.

За отворот его бушлата мертвой хваткой уцепилась совсем юная красивая голубоглазая девушка. Ее глаза были распахнуты и смотрели в небо. Я знал, что души нет. Я многое знал, но в этот момент мне очень захотелось, чтобы она была, эта душа. Чтобы был рай. Чтобы было то место, где тепло, чисто, светло и радостно, и чтобы душа этой девочки была именно там и нигде иначе.