Следы на песке

— Хорошо, Мастер. Ты прав. — Было ли когда — ни будь иначе? — мелькнула в голове навязчивая мысль.

— Мы снова будем вместе. — Маат, зарылась лицом в маки.

— Но… — Вот этого, «но» я боялся больше всего. Боялся просто потому, что никогда не было иначе. Не обошлось и в этот раз. — Тиамати покинула нас. — Я кивнул. Мне ли было не знать этого? — Тебе стоит поторопиться и найти ее. — Она пожала голыми молочно белыми плечами. — Иначе, нам с мужем придется начать все сначала.

— Маат! Эо остановила предопределение! — Маат удивленно посмотрела мне в глаза.

— Это не важно, мечник. Здесь время для Терры еще не началось. — Да, как же я мог забыть об этом? Ведь все что произойдет на севере, произойдет только после того как что-то произойдет здесь на юге. Среди голубых торосов на льду стеклянного озера и в серых тенях, ведущих черными лабиринтами пропастей к чертогам Гуанганапа. Я был в том месте, где начинаются все тропы предопределения.

— Как быстро мне нужно найти вашу дочь, Маат? — Маат коснулась розовым ногтем лепестков букета. — Пока живы эти маки, мечник. Зачем нам ждать дольше? — Маат посмотрела на меня уставшим взглядом. Медленно, словно ее заставляли делать это насильно, превратилась в женскую фигуру из желтой меди, которая светилась так, что на нее было больно смотреть. Трон Маат вытянулся вверх треугольными челюстями. Спрятал богиню внутрь и погрузился в воду. Лед был совершенно прозрачным, и я долго смотрел, как ярко пылающее пятно быстро опускается на дно стеклянного озера.

Я осмотрелся. В голове творился сущий кавардак. Где искать Тиамати я совершенно себе не представлял. Я почти превратился в сосульку среди этой ледяной пустыни. И куда бы я ни пошел — идти было мили и мили годы и годы. Останутся ли маки живыми до тех пор, пока я ищу Тиамати? Разумеется — нет! Успею ли я найти ее даже если смогу открыть тени здесь? Среди льдов и снега? Разумеется — нет!

У меня сложилось стойкое ощущение того, что от чертогов Маат на самом деле ни когда и никто не возвращался. Похоже, было на то, что легенда идущего впереди легендой быть уже перестала.

Из сумки раздался скрип и скрежет. Взбесившийся светляк ни с того ни сего решил выбраться из своей коробки наружу. Я даже пожалел, о том, что не выбросил его после того, что он не захотел показывать мне дорогу в серых тенях. Но, если бы не Жасмин, которая его спасла — я бы так и не решился броситься в пропасть к чертогам Гуанганапа. Я усмехнулся. — Вот и попробуй объяснить мотылькам, как устроен мир, и почему ему нужны проводники.

Я трясущимися от холода руками едва расстегнул застежку сумки, вытащил деревянную коробку наружу. Приоткрыл ее и светляк, выпорхнув из своего плена, уселся мне на ухо. Заскрипел и заскрежетал как то совсем не правильно. Я узнал в этом скрежете, от которого начинали болеть зубы встревоженный голос Вечного Ши.

— Что ты натворил, Мастер? — Вот так-так. Бог первого перехода был еще и недоволен своим учеником.

— Всего лишь подарил женщине цветы, учитель. А, что-то не так? — Светляк трещал крыльями, щекотал мне ухо, и я уже хотел сбросить его в снег.

— Ты сейчас на стеклянном озере? — Продолжал терзать меня своими озабоченностями Ши. Я посмотрел вокруг. Ужаснулся снова видом замерших насмерть проводников.

— Да, Ши. Здесь… Занесла все таки нелегкая. И, похоже, останусь здесь навсегда.

— Ты знаешь, что Маат живет в сверкающем камне на второй чаше золотых весов?

— Да, Ши. У меня были по этому поводу некие подозрения. — Да… Подозрения. Я оказался туп как дерево и глуп как светляк Ши. Мозги просто отказались работать на столь жестоком морозе. Стрелка золотых весов показывала то место, где находилась Тиамати. Порождение Хаоса и Абсолюта, Гуанганапа и Маат гармония, в тонком сочетании того и другого, она всегда находилась между ними. Если весы не были уравновешены, то найти Тиамати не представлялось возможным. А если… Я подул в окоченевшие кулаки. И о чем-то еще хотел спросить Ши. Однако, слабое насекомое, издав неопределенный писк, сложив крылья, упало мертвым камушком на снег. А если Маат и Гуанганап снова вместе, то стрелка золотых весов должна показывать на «ноль». Место, в котором мироздание разделяется на «до» и «после».