Следы на песке

— Нам надо поговорить.

— Разве мы не достаточно разговаривали? Мама не хочет, чтобы я женился на Лиззи, а я все равно на ней женюсь, и этим все сказано.

— Я должен рассказать тебе о Мальгрейвах. — Увидев, что ему удалось привлечь внимание сына, Гай продолжил: — Видишь ли, Элеонора не хочет, чтобы ты женился на Элизабет Кемп, потому что много лет назад у меня был роман с ее матерью, Николь Мальгрейв.

Все это казалось сейчас неправдоподобным. Гай говорил о себе как о другом человеке, жившем в другой стране. И хотя он хорошо помнил, как увидел Николь и по ошибке принял ее за Фейт, как в тот вечер выпал снег, скрывший разрушения от бомбежек, было невозможно вернуть чувства, которые он испытывал тогда.

Наступила долгая тишина. Потом Оливер, слабо улыбнувшись, сказал:

— Ну, это уж чересчур, папа, — выдумать такое.

— Это правда. Это случилось очень давно. Тебе тогда было два года, а Элизабет была совсем малышкой.

— А-а. Что ж, хорошо хотя бы, что мы не брат и сестра. Никакого кровосмешения. — Оливер прищурился. — Это был бы единственный способ удержать меня, так?

— Ну, что ты, Оливер.

Гай хотел дотронуться до плеча сына, но не решился.

— Как ты встретил ее, Оливер? Где ты познакомился с Лиззи Кемп?

Повисла пауза, затем Оливер сказал:

— В «Холли-Блю». Это магазин, который ее тетя держит в Сохо. Там мы и встретились.

— «Холли-Блю», — прошептал Гай.

Господи, «Холли-Блю». Раковина прошлого действительно раскрылась.

— Как-то давно я нашел в твоем бумажнике карточку этого магазина, — пояснил Оливер. — Я решил, что ты что-то покупал там… — Он замолчал, потом вдруг произнес: — Фейт. Мама что-то сказала про Фейт…

«Эти девки Мальгрейв… все они шлюхи… чтоб они сгинули…»

— Ты знаком с Фейт, папа?

Лимит правды на сегодняшний день был исчерпан. Гай не мог признаться: «Знаешь, Оливер, с Фейт у меня тоже был роман…»

— Я знаю всех Мальгрейвов, — сказал он. — Ральфа и Поппи — Поппи погибла во время войны. И их детей — Фейт, Джейка и Николь. — Он сделал глубокий вдох. — С Николь Мальгрейв — Николь Кемп — у меня был любовный роман, который начался в декабре сорок первого года. Я мог бы попытаться найти какие-то объяснения или оправдания, но вряд ли тебе это будет интересно. Николь бросила мужа и маленькую дочь и ушла жить ко мне. Это длилось недолго, и в конце концов я вернулся к Элеоноре. Николь уехала за границу. Кажется, после этого она несколько раз была замужем. — Стараясь быть объективным, он добавил: — Теперь ты понимаешь, почему матери трудно смириться с твоей женитьбой на Лиззи.

— Да. Боже мой, — печально рассмеялся Оливер. — Да.

Гай вспомнил истерику Элеоноры, слова, которые гнев и ревность исторгли из ее груди, звонкий звук удара ладонью по ее бескровному лицу. Его рука еще болела. Ужасно, что Оливер видел это.

— Если бы ты хоть как-то предупредил нас… Намекнул, что встречаешься с кем-то… что ты влюблен…

Гай умолк, осознав, какая огромная трещина выросла между ним и сыном за прошедшие несколько лет. Он почувствовал глубокий стыд и обиду.

— Я не хотел, чтобы так получилось, — пробормотал Оливер. — Я не планировал этого.

— А медицинская школа? Почему ты не сказал мне, что тебе там не нравится?

Оливер пожал плечами.

— Не знаю, — промямлил он. — Я не знал, как это сделать.

Гай был не в состоянии скрыть боль.

— Ты боялся поговорить со мной откровенно?

Оливер поморщился, потом сказал задумчиво:

— Наверное, я просто не хотел ломать привычный образ жизни. Считал, что все должно идти так, как идет. Иногда забываешь о том, что можно что-то изменить, сделать лучше.

«Он скрывал от меня большую часть своей жизни, — подумал Гай, — так же, как я сам прятал от него самые ценные воспоминания, свои страхи и неудовлетворенность».

— Так, значит, ты… дружишь с Фейт?

Оливер кивнул.

— Как она? — не мог не спросить Гай. — Как Фейт?

— Хорошо. Думаю, очень хорошо.

— А Джейк?

Ему не терпелось узнать все новости. Мальгрейвы так много значили для него; он только сейчас понял, что, отдалившись от них, намеренно отрубил часть своей жизни.

— Джейк — это дядя Лиззи? Он умер. Она говорила мне, что он утонул. — Увидев, что Гай изменился в лице, Оливер, в первый раз за весь вечер, рбеспокоенно посмотрел на него. — Прости, папа. Я не хотел расстроить тебя. Ты дружил с ним?

— Очень. — Ему было трудно говорить.

— Мне пора, я опаздываю, — сказал Оливер. — Меня ждет Лиззи. — Он осторожно положил руку на стиснутые пальцы отца. — Ты себя нормально чувствуешь, папа?

Гай заставил себя улыбнуться и кивнуть, но за этой улыбкой была пустота и безнадежность. Глядя вслед Оливеру, он понял, что потерял сына, так же как до этого потерял Фейт, Джейка и Николь. Даже если считать разговор, который только что состоялся, началом восстановления дружбы между ним и сыном, все равно это произошло слишком поздно. Скоро Оливер станет женатым мужчиной, у него будет свой ребенок. Они с Элеонорой уже не могут претендовать на первое место среди привязанностей Оливера. Гай сидел в пыльном сквере, пока не зашло солнце, а затем пошел домой, поскольку не смог придумать ничего другого.