Следы на снегу

Шелестов стоял, прислушиваясь к разным звукам. Маленький маневровый паровоз «овечка», кряхтя и посапывая, бойко бегал по рельсам, волоча за собой цепочку вагонов. Когда паровоз скрылся, Шелестов подошел к багажному складу. Со склада вывозили на тележках изготовленные по стандарту аккуратные белые ящички, обтянутые проволокой.

Шелестов бродил по безлюдному перрону, уже ничего не замечая, углубившись в собственные думы.

Он вспоминал погибших инженера Кочнева, дедушку Быканырова, раненого колхозника Очурова и не хотел смириться с мыслью, что Гарри не явится на Большой Невер и минует руку правосудия.

Шелестов сказал самому себе:

«Чего я, собственно говоря, волнуюсь и переживаю? Из-за того, что Гарри не было в среду и в четверг? Но для встречи избраны три дня недели: среда, четверг и пятница. Почему надо обязательно думать, что он должен явиться сюда именно в первый или на второй день, а не на третий? Ерунда какая-то!»

Но и это не успокоило. А потом Шелестов опять стал обдумывать различные варианты, пытался, как всегда в таких случаях, отыскать в собственных действиях что-то неправильное, непродуманное, упущенное, непредусмотренное, что могло повести к срыву встречи.

Пытался, но не находил и сердился на самого себя за наивность и глупость. Мысль о том, что, не зная в лицо Гарри, не имея пароля для связи с ним, он лично идет на риск, сейчас совершенно не занимала его. Волновало одно, что задание может оказаться не выполненным и враг минует его руки.

«Ну… сегодняшние сутки решают все», – подумал Шелестов, посмотрел на часы и с тем же настроением, с каким и вышел, отправился домой.

Петренко спал сном праведника и даже не шелохнулся, когда вошел майор.

– Ничего не поделаешь, придется будить, время не ждет, – сказал Шелестов и громко позвал: – Грицько! Пора, брат…

Лейтенант поднялся не сразу. Вначале он раскрыл глаза, которые, кажется, ничего, кроме недоумения, не выражали, поморгал, осмотрелся и, увидя майора, стоявшего посередине комнаты, быстро сбросил с себя меховой пиджак и вскочил.

– Я и не раздевался, – сказал он, как бы оправдываясь.

– Ну и хорошо сделал, – одобрил Шелестов. – Надевай пиджак, скоро подойдет владивостокский.

Чтобы надеть пиджак, шапку, шарф и рукавицы, потребовалось две-три минуты.

– Оружие? – спросил Шелестов.

Петренко похлопал рукой по боку.

– На ремне, товарищ майор. Все в порядке.

Когда майор и лейтенант подошли к перрону, в радиорупоре объявили, что на второй путь прибывает поезд Владивосток – Москва.

– Пошли, пошли… – и Шелестов взял за руку Петренко.

Они уже изучили за минувшие двое суток станционные порядки и направились к тому месту перрона, где обычно, по их наблюдениям, останавливался спальный вагон прямого сообщения.

Послышался гудок паровоза. Звук повторился в разных концах и рассыпался. Друзья прибавили шагу.

– Будем действовать в прежнем порядке? – спросил Петренко.

– Да, да. Я войду в вагон, а вы сторожите в тамбуре.

Слепя глаза светом ярких фар, окутанный шипящим паром, сдерживая ход, могуче проплыл заиндевевший и залепленный снежными комьями паровоз. За ним потянулись вагоны.

Шелестов почувствовал, как зачастило сердце, и уже машинально ощупал карманы: в правом лежал пистолет с досланным в ствол патроном, в левом – металлические наручники.

Не ожидая, пока состав окончательно остановится, майор вскочил на подножку спального вагона и отрекомендовался проводнику.

– Где ваш напарник? – спросил он.

– Спит.

– Тогда идите сами в другой конец вагона, заприте дверь и стойте в тамбуре. Не выпускайте никого из вагона. Абсолютно никого. И без шума. Ясно?

– Так точно, – и проводник исчез.

Дождавшись, когда поезд остановился и рядом оказался лейтенант Петренко, Шелестов прошел через две двери в вагон и в коридоре сразу обратил внимание на мужчину такого же, примерно, как и он, роста, с редкой шевелюрой на голове. Он выделялся среди немногих пассажиров, стоявших у окон, своим унылым длинноносым лицом и синим джемпером, украшенным крупными белыми оленями. Он стоял у открытого купе и внимательно всматривался в Шелестова.

«Интересно, – подумал Шелестов, остановившись и откидывая капюшон. – Я его именно таким по описаниям и представлял себе. Это редко бывает. Брать его буду в купе… Здесь люди, неудобно. Нечего поднимать шум. Да, кстати, поинтересуюсь и его вещами».

Он подошел к Гарри так близко, что тот попятился, и заглянул в купе.

– Свободно? – спросил Шелестов.

– Да-а, – как-то неопределенно ответил Гарри.

– Отлично, – заметил Шелестов и полушепотом добавил: – Если вы Гарри, – заходите сюда. Я без билета. Принес вам кое-что от Оросутцева.

От стерегущего взгляда майора не укрылось, как у Гарри едва заметно дрогнули щеки и в настороженных глазах метнулся и мгновенно угас страх. А может быть, это был результат неожиданности.

– Входите, входите… – ответил Гарри, чуть замешкавшись. – Я вас что-то не понял. Я тоже сейчас войду.

«Чего он не понял? – прикидывал в уме Шелестов, войдя в купе и присаживаясь на диван. – Удрать думает, не выйдет…»