Следы на Снегу

— Это закон Вселенной. Энтропия имеет тенденцию к увеличению, а репутация имеет тенденцию к снижению.

Гари беззаботно рассмеялся.

— Если Милли видит каньон там, где я вижу гору… — он сделал паузу. — Это значит, что один из нас — геккон.

Эмбер улыбнулась.

— Я замерзаю, — сказал Гари. — Пойдем внутрь и найдем тихое место. Мне нужно рассказать тебе всё, что я знаю о морфинге.

21. История Гари

Они вернулись в школу и нашли пустой класс. Гари начал рассказывать.

…

Мне было 10, когда я встретил Раймонда. Он был инструктором в моём летнем лагере по робототехнике. Ему был 71 год, и я думал, что он древний. Но он был полон энергии и был замечательным учителем. И необычным. Он учил нас не только роботам. Он всегда мог найти аналогию или связь между тем, чем мы занимались в данный момент, и чем-то ещё — жизнью, природой, физикой, психологией, философией, чем угодно.

Мы говорили обо всём. Одним из первых вопросов, который он задавал всем, был: “Вам когда-нибудь снилось, что вы — животное?” Я думал, что это обычный вопрос, чтобы завязать разговор и сплотить команду.

Дети рассказывали о своих снах, где они играли с необычным животным, или у них было много домашних животных, или они летали. Раймонд слушал и обсуждал сон, но всегда спрашивал: “Ты сам был животным?” Я был удивлен, что я был единственным, кому снились такие сны.

Он был морфом и искал других морфов.

На следующий год он стал куратором группы робототехники в моей средней школе. Я тоже был в команде и подумал, что это счастливое совпадение. Мы подружились. Он рассказал мне о своих снах, в которых он был котом. Я рассказал ему о своих.

Однажды он спросил меня:

— А ты хотел бы превратиться в кота по-настоящему?

— Да, это было бы круто, — сказал я.

— Ты умеешь хранить секреты? — спросил он.

— Конечно.

— Я могу это делать. И я хотел бы попытаться научить тебя тоже.

Это звучало, конечно, слишком фантастично, но мне было 11 и хотелось верить в фантастику. Особенно в то, что я сам могу стать фантастическим.

Чтобы продемонстрировать своё превращение, ему нужно было встретиться со мной наедине. Меня, конечно, учили не оставаться наедине с незнакомым взрослым, но он не был незнакомым, и я ему доверял. У меня всегда было шестое чувство на людей — я мог видеть сквозь их ложь и чувствовать их истинные намерения. Это чувство есть у всех морфов.

Мы встретились на краю парка, там были и другие люди, и я мог бы закричать и привлечь их внимание, если бы захотел. Он превратился в кота прямо на моих глазах. Это был поворотный момент в моей жизни. После этого мы много времени проводили вместе. Он подружился с моей семьей и был частым гостем в нашем доме. Он рассказал мне всё, что знал о морфах, и научил меня морфингу.

Вот его теория, основанная на знаниях и опыте нескольких морфов. Идея состоит в том, что мир имеет множество измерений, возможно, неограниченное их количество.

Каждое живое существо и большинство вещей имеют такие измерения. Хорошо известные измерения это пространство-время, цвет, звук, запах, вкус и текстура. Люди знают об этих измерениях, потому что мы можем их ощущать. Назовём это подмножество измерений физическим миром.

Природа очень консервативна и не любит растрачивать энергию и ресурсы. Поэтому эволюция развивает только необходимые и наиболее эффективные органы для выживания.

Так, человек, например, может видеть только в узком диапазоне электромагнитных волн, так называемом “видимом” диапазоне — от красного до фиолетового. Потому что у нас есть датчики в этом диапазоне, но не в других. Потому что этого достаточно и наиболее эффективно для дневных существ, живущих на Земле.

У ночных видов есть другие датчики и отсутствуют некоторые из наших. Если бы мы жили на другой планете, у нас развились бы другие органы, пригодные для выживания там.

До сих пор это была просто теория эволюции, ничего нового. Но подумай об этом. Микроволны и ультрафиолетовые волны существуют, даже если мы их не видим. Мы можем создавать устройства для их обнаружения. Ультразвук существует, и летучие мыши его слышат, а люди нет.

Всё это демонстрирует наши сенсорные пределы в известных нам измерениях. Но есть измерения, где у нас нет датчиков. Или очень слабые датчики. Измерения существуют, даже если мы не можем их ощутить.

Возьмем, к примеру, интеллектуальные и эмоциональные измерения. Мы, люди, знаем, что они существуют, потому что можем чувствовать собственную глубину в этих областях. В то время как кошки могут “видеть” в этих измерениях, у них есть датчики — специальные органы — для восприятия интеллектуальных и особенно эмоциональных профилей других. Это их уникальная адаптация и способ выживания.

Обрати внимание, что нет оснований полагать, что количество измерений ограничено.

Это были факты. А теперь сумасшедшая теория.