Следы на воде

Неожиданно табло моргает, громкоговоритель прочищает горло и объявляет долгожданную посадку. Народ загружают в автобус и подвозят к самолету. Пассажиры радостно братаются, хлопают друг другу по плечу: «Ну, я же говорил», – хотя еще полчаса назад никто не говорил ничего. А все тот же итальянец замечает: «Как мало надо, чтоб нас порадовать. Всего лишь продержать пять часов в аэропорту. А потом объявить наконец посадку».

Поднимаемся по трапу маленького самолета. Нас встречают стюард по имени Роберто и усатый командир корабля, пожелавший остаться безымянным. Все занимают свои места. Стюард Роберто демонстрирует меры безопасности, стандартные интструкции по надуванию спасжилетов и пользованию кислородной маской. Все радостно звонят, пишут эсэмэски… Мы в самолете! Мы вылетаем! Наконец-то!

Осторожно! Двери закрываются.

Пауза.

Пауза.

Пауза затягивается.

Выходит бледный командир корабля. Его седые усы кажутся еще седее. Запинаясь, словно чужим голосом, он говорит медленно, с расстановкой:

– Компания Alpi Eagles приносит свои извинения. У нас маленькая техническая неполадка, мы надеемся устранить ее в течение десяти минут…

Что тут началось! Люди закричали, заохали. Все тот же неуравновешенный бизнесмен, оказавшийся моим соседом, вскакивает с места, хватает несчастного капитана за лацканы пиджака и начинает трясти его, время от времени прикладывая об стенку:

– Не можете – не летайте! Это издевательство! Зачем, о зачем я купил билеты этой проклятой компании!

Бедный командир корабля жалобно отбивается:

– Я для вас стараюсь. Я делаю все, что в моих силах! Дайте нам десять минут. Зачем, о зачем пошел я работать в эту проклятую авиакомпанию!

Кое-как народ удается унять. Через обещанные десять минут в салоне снова появляется командир корабля. Теперь он почти зеленого цвета. Он медленно произносит собственный приговор, отчетливо выговаривая каждое слово:

– Повреждение не подлежит устранению. Этот самолет больше никуда не полетит.

– На этом рейсе кто-то явно лишний, – комментирует пожилая женщина, которая летит подписывать сыну доверенность на квартиру. – Может быть, это из-за меня что-то не пускает?

«Мы увидимся все в позаброшенном аэропорте при попытке успеть на когда-то отправленный рейс». Нас снова грузят в тот же автобус и снова везут в тот же терминал. Табло мигает, и наш рейс исчезает вовсе. Словно никогда и не было. Вместо него загорается какой-то другой – на Лондон. Мы больше не пассажиры. Мы ничего не ждем. Мы просто живем в этом терминале. Здесь и сейчас. Время почти не идет. Точнее, оно не так важно. Журчит итальянская и русская речь. Люди разговаривают, рассказывают друг другу что-то. Кто-то кому-то переводит. То и дело на чьи-нибудь глаза набегают слезы. Все бросаются утешать. Потом всё опять успокаивается. Кто может выйти за паспортный контроль, идет покупает бутерброды тем, кто не может выйти из-за визы. Читаю потрепанную книжечку. Время от времени перекидываемся словечком с соседями. Кто-то рассказывает историю своей жизни, кто-то занимает соседского ребенка, с кем-то просто встречаешься глазами. И понемногу все преображается. Мы не просто случайные попутчики. Мы ВМЕСТЕ. Начинает отчетливо проступать совсем иная реальность. Реальность притчи… Она непереводима на язык слов. Она прекрасна, как кристалла, медленно приобретающий совершеннную форму, подготовленный этим многочасовым ожиданием рейса. Оказывается, что-бы хоть как-то сблизиться, не сверхскоростной самолет был нужен, а именно эти бесконечные часы ожидания и неизвестности. Часы стояния там, где ты есть. С теми, с кем придется. Когда не решаешь, не выбираешь ни времена, ни сроки, ни лица, а начинаешь видеть сердцем. «Царство Божие внутри вас есть». Не пассажир уже, а странник, принимающий и разделяющий путь с попутчиками. Notam fac mihi viam in qua ambulem67.

– Съешьте, – настойчивый голос отвлекает от внутренних мыслей. Я открываю глаза. Мы всё еще в аэропорту. Чья-то рука протягивает мне бутерброд. Батюшка из Бари почти приказывает: – Ешьте, я же видел, что вы хоть и подошли с нами к кафе, но ничего не ели! Вот вино, выпейте.

И словно вино или мед, текут несколько глубочайших часов, которые уже не часы вовсе – настоящее время. И снова самолет. И снова везут на автобусе, и все повторяется. На борту встречают старые знакомые: стюард Роберто и седой командир корабля. И снова, давясь от смеха и абсурдности этих формальностей, Роберто показывает, как надувать спасжилеты. И вот уже мы выезжаем на взлетную полосу. И снова, как в дурном сне, откуда ни возмись, наперерез выезжает машина диспетчера и перегораживает нам дорогу. Тут пошатнулась бы любая вера. Диспетчер выскакивает из машины. Подъезжает трап. Из самолета выбегает наш седоусый командир. Они стоят на взлетной полосе и что-то кричат друг другу, воздевая руки к небесам: то ли выясняют профессиональные детали полета, то ли призывают небеса в свидетели. Мы наблюдаем всю сцену из иллюминаторов.

Командир возвращается в салон.