Следы на воде

Опыт пришел и ко мне. От берестяного поплавка потянулся в воду кусочек проволоки – теперь отозвавшаяся рыбина могла получить за послушание солидное вознаграждение. Одна, вторая награда, и наконец в озере появились такие щуки, которые подходили к моей лодке чуть ли не по первому сигналу.

Эшелоны щук

На таежных озерах меня не раз удивляло массовое явление щук на охоту. До этого водоем казался не очень богатым, и дневной улов в полтора десятка небольших рыбин считался тогда чуть ли не самым завидным успехом. Но даже такой успех обычно приходил после многих часов обследования каждого участка берега, хоть отдаленно похожего на щучьи засады.

Все щучьи засады на своем озере я давно отметил колышками. Таких колышков значилось уже много, но щук в озере было еще больше. Правда, некоторые засады можно было назвать многоэтажными, но даже наличие нескольких охотников в одном угодье не могло опровергнуть мое предположение – щук в озере было много больше, чем подходящих для охоты засад.

Убедиться в этом лишний раз я мог, наблюдая массовый выход хищников из глубин на охоту к берегу… На глубине щуки пребывали в состоянии оцепенения. Там их не удавалось сманить ни «обещаниями», ни реальными подношениями. Но на глубине рыбины были, и, выловленные оттуда, они всегда оказывались с подведенными животами. Но вот насидевшиеся на голодном пайке щуки вырывались к берегам, и тогда-то и начинался тот самый знаменитый и не всегда точно предсказуемый жор…

Жор оканчивался, щуки снова скатывались на глубину, но не все. У берегов, у затопленных деревьев всегда оставались рыбины, которые и служили предметом постоянного и далеко не бескорыстного внимания местных рыбаков… И этих щук оставалось в охотничьих угодьях ровно столько, сколько могли их принять подходящие для охоты места…

Вот здесь-то мне и пришлось снова вспомнить старика, который умел безошибочно угадывать настроение и желание хозяина таежных озер Чертушки. Теперь этому Чертушке предстояло встретиться со мной и все-таки объяснить мне то явление, которое я, недолго раздумывая, окрестил эшелонами щук.

С эшелонами щук я познакомился у тех самых вершин, где подводные охотники устраивали свои многоэтажные засады… Две, три, а то и четыре щуки занимали одну вершину. Рыбак не слишком вызывающе подъезжал к такому затонувшему дереву, отлавливал часть рыбин и отправлялся дальше, к следующей вершине. День, другой промысла – и озеро считалось обловленным. Такое озеро незамедлительно покидалось. Но проходило еще четыре-пять дней, и щуки снова появлялись в засадах… Рыбаки отлично знали это явление и объясняли его предельно просто и точно: рыба должна скопиться… Какая рыба? Напуганная визитом человека, избежавшая крючка?.. Нет, новая рыба… И рыба действительно скапливалась, и все начиналось сначала…

Я выбрал себе несколько интересных вершин и около них начал кормить щук. Щуки быстро насыщались, покидали свои засады, но уже через полдня-день снова появлялись на прежнем месте. Так продолжалось три-четыре дня. К пятому дню рыбины становились вялыми, лениво реагировали на мои подношения, а на шестой день хозяева засад обычно исчезали уже надолго…

Вершины замирали, щук у вершин не было, хотя здесь по-прежнему вертелась мелкая рыбешка. В такие дни озеро казалось совсем пустым. Но вот проходили два-три пустых дня, и вершины, а за ними и все озеро, оживали тяжелой возней и грохотом охоты – щуки снова заняли засады.

Кто они, эти щуки? Прежние, успевшие отдохнуть и проголодаться, или другие, явившиеся им на смену?.. Отлов, метка, новый отлов – и ответ: каждую неделю хозяева вершин меняются. Но куда деваются насытившиеся рыбины? Не переходят ли они в другие засады?.. Новые метки на рыбьих хвостах, новые отловы рыб у разных вершин, в разных заливах – и ни одной старой знакомой.

У вершин сменилось уже два эшелона хозяев, наступила третья смена, и только тут отыскал я помеченных щук – прежние хозяева спустя две недели снова вернулись на свои старые места… Новые опыты… Все они подтверждают вывод местных рыбаков: у обловленных разоренных засад собирается именно новая рыба.

Получалось, что после охоты, которая длилась все три-четыре дня, насытившиеся щуки скатывались на глубину, переваривали пищу и ожидали своей очереди, в то время как их охотничьи угодья занимали проголодавшиеся собратья. Щучье население, действительно, было как бы разбито на эшелоны, которые по установленному расписанию отправлялись на охоту. Но как устанавливалось это расписание? Кто заводил щучьи часы?

Появление щук в засадах, начало активного питания, которое на моем озере падало всякий раз на первые два-три дня, очередного эшелона иногда связывают с фазами луны… Два года подряд я вел щучий календарь, старательно накладывал его на лунный и пришел только к одному выводу: щучьи часы заводятся каждый год снова после нереста этих рыб.