Следы на воде

Вместе с ними исчез и нефалим. Да уж, интересно новая жизнь начинается, мелькнула на удивление спокойная мысль. И пока Лиза прикидывала, что будет дальше, («…если вместе, то сомнут…а Узиль удара не держит, а Стратег слаб еще…»), в воздухе внезапно распахнулись лазы (числом шесть), и, спустя долю секунды, на поляне остались только Лиза и Стратег.

Воздух пах озоном. Опершись на меч, Лиза поняла, сколько сил ушло в пятиминутном противостоянии, и удивилась тому, что в целом удалось легко отделаться. Самой себе она сейчас напоминала абсолютно пустой стакан, и энергии не было даже на радость по поводу победы. А ведь это была именно победа, и Провозвестник мог бы ею гордиться.

— Вы сейчас прошлись по ниточке над пропастью, коллега, — задумчиво сообщил Стратег, — и даже не представляете, какой тонкой была ниточка и какой глубокой пропасть. Между прочим, именно так и становятся отступниками, — он с грустью взглянул на Луну и добавил: — один против всех.

Его слова доносились до Лизы словно через толстое одеяло. И тонкую, унизанную перстнями руку, опустившуюся на плечо, она ощутила не сразу.

— Честно говоря, я не одобряю его выбор, — сказал Стратег. — Честно говоря, есть множество более достойных. Но сейчас я думаю, что Jibbril был прав, сделав преемником именно вас.

— Besher, мне следует найти в ваших словах, — в горле запершило, пришлось кашлянуть, — особый подтекст?

— Не знаю, — Стратег пожал плечами. — Можете, в принципе, поискать на досуге, — он сделал паузу, глядя, как белую морду Луны пересекает черная растрепанная птица. — Как думаете, Lissabeth, она вернется к Миссии? Или же… Вы представляете себе, что будет потом, после смерти тела? Это ведь истинное отступничество, она же Совершенный.

— Понятия не имею, вернется ли она, — призналась Лиза. — Это зависит от слишком многих вещей.

— Она — бог, — сказал Стратег с какой-то болезненной тоской. — Мы ведь должны думать вперед, не так ли? Падение Светоносного изрядно поколебало мироздание, и я боюсь предположить, к чему приведет падение Совершенного.

— Странно, что вы не понимаете, — перебила его Лиза. Слова Стратега по степени неважности напомнили ей жеваную жвачку. — Она же еще ничего не видит сама. Я прикоснулась к ней, когда Jibbril поднимал щит, и там пока все настолько мелко, что даже нет смысла ни за что браться. Вот подрастет, схватит пинков от жизни, тогда можно будет говорить о Миссии. Это же естественно, Beshter. Я была о вас более высокого мнения.

Стратег презрительно фыркнул. Лиза поймала его неприкрытую мысль: «тоже мне, гений Вселенной» и послала ответную: «тоже мне Высшие, на таком спотыкаетесь». Глава Совета, разумеется, был уязвлен, однако виду не подал.

— Что будет со Светоносным? — спросила Лиза, решив сменить тему. Стратег поджал губы.

— Уж не думаете ли вы, что я уступлю ему место Главы Совета? — в его голосе звучала натуральная обида. — Ему, преступившему присягу Управителю?!

Лиза хотела было сказать, что Управитель давно ушел творить новые миры в недоступных и непостижимых областях за Хаосом и наверняка думать забыл о созданных им ранее, но тут поляна внезапно озарилась ярким слепящим светом.

Стратег не удержал изумленного вскрика. А Лизе вдруг показалось, что истоптанная, залитая кровью поляна внезапно обернулась огромным танцевальным залом.

«Вы приглашаете меня?»

Радость, прозрачная и легкая, словно осенний воздух, пьянящий волной прокатила по телу. Лиза увидела, как над распростертым в снегу Провозвестником воссиял золотой искристый ореол. Нимб? Много бы они понимали в этом, человеческие священники и живописцы!

— Кокон! — восторженно выдохнул Стратег. — Он окукливается!

Снова…

Слезы, струившиеся по щекам Лизы и срывавшиеся вниз, прожигали снег и замерзшую землю. Горячая соленая волна распирала грудь.

Вы… приглашаете меня?

Ей почудилось, что где-то вдалеке свежо и торжественно зазвенели колокола.

* * *

Алина бежала в пустоте, глотая вязкий ледяной воздух, пахнущий копотью. Кругом была тьма — сгустившаяся, плотная, не ведавшая прикосновения света и понятия не имевшая о том, что свет существует. Алина бежала во тьме за тем, кто тащил ее за ворот докторовой дубленки, и кто-то еще цеплялся липкими пальцами за ее ладонь, то отпуская, то судорожно хватаясь вновь. Где-то за спиной оседал гортанный вскрик Лизы-Lissabeth — Уводи! Уводи ее, Labbiil! Бегите!

Потом бег прекратился. Ворот дубленки выпустили, и Алина осела на что-то теплое и упругое; тотчас же кругом мелькнули и погасли бело-голубые искры, послышался слабый электрический треск, и появился свет. Алина увидела, что находится в узком коридоре с бугристыми стенами и догадалась: это и есть червоточины пространства — времени. Исцелитель стоял поодаль, привалившись к стене, и видно было, что побег от Совета дался ему нелегко: архангел тяжело дышал, по его лбу и щекам скатывались крупные бусины пота, а лицо посерело. «Сказать кому — никто не поверит, — подумала Алина. — Я сама себе не верю».