Следы остаются

— В наказание, запрещаю тебе выходить из дому целую неделю! — сказал все так же сердито отец и нервным движением одел большие роговые очки. Это всегда означало, что разговор окончен и говорить больше не о чем.

— Хорошо, — тихо прошептала Юлия, и ее глаза утонули в слезах.

При виде слез суровость профессора быстро растаяла, как кусочек воска. Он неуверенно кашлянул, снял рассеянным движением очки и сказал более мягко:

— Ладно, ладно, что это за слезы? Большое дело!

— Да я и не плачу! — почти проскулила Юлия и постаралась, чтобы слезы брызнули еще сильнее.

Профессор совсем растерялся.

— Да что ты! Подожди, ты меня не поняла! Я тебе сказал — целую неделю не будешь выходить, а это значит, не выходить без разрешения! Только это, и ничего больше!

— Хорошо, папа, — тихо ответила Юлия, вложив в маленькое слово «папа» столько покорной нежности, что профессор совсем раскаялся за свою суровость.

— Ну, иди! — сказал он, едва сдерживая желание погладить ее по светлой кудрявой головке.

Юлия вышла из кабинета, довольная магической силой своих слез. Нет, ничто в этот вечер не могло испортить ей настроение. Она поужинала, как во сне, и все время в ее голове вертелись слова, которые Пешо сказал о ней. Вот — она и умная и при этом симпатичная, а что хорошенькая — это и слепой увидит. Что ей больше нужно! Эх, конечно, чтобы ребята приняли ее играть в свою компанию, но и это ей уже почти обещано, так что пока больше не о чем тревожиться!

Улегшись, Юлия решила припомнить весь вечерний разговор, слово за словом, чтобы увидеть не забыла ли она чего-нибудь приятного. Дойдя до ласкового отзыва Пешо о Живке, она чуть нахмурилась и быстро прогнала его из своей головы. Верно, Живка умная да и хорошенькая, хоть у нее и такие тонкие ноги, но ведь никто не говорил, что она симпатичная, да и живет она далеко. В общем, в этом ничего страшного нет.

Она продолжала вспоминать разговор дальше, повторяя про себя самые приятные пассажи по нескольку раз. Но подойдя к концу разговора, она внезапно встревожилась. Что скрывалось за этими загадочными словами Пешо о проверке квартиры инженера ключом Тороманова? Она вспомнила, что еще тогда в ее сердце появился холодный испуг, заставивший ее с тревогой посмотреть на него. Уж не придумает ли Пешо что-нибудь опасное? Только она ясно чувствовала его горячий характер и смелый непоколебимый дух, который не мирился ни с чем половинчатым. Не толкнет ли все это его на какое-нибудь неразумное решение?

Постепенно тревожные мысли приобрели более определенный характер. А если вдруг Пешо ночью решит проверить квартиру диверсантов ключом Тороманова? Что-то в его тоне, в особом блеске его глаз подсказывало ей, что он недалек от этой мысли. И почему он вечером так настаивал, что сообщить милиции о своих открытиях нужно только завтра? Почему он не согласился пойти еще в этот же вечер? Уж не для того ли, чтобы выиграть время и самому проверить квартиру?

Эта мысль показалась ей такой убедительной, что она тревожно заворочалась в своей кровати. А вспомнив, как Пешо попросил Живку дать ему ключ от парадной двери, чуть не вскочила с постели от тревоги. Почему он попросил ключ, если решил сообщить милиции только на следующий день? Нет, нет, он определенно пойдет этой ночью в чужой дом и проверит, открывает ли дверь ключ Тороманова!

Внезапно ее охватил леденящий страх. А если его там схватят бандиты? Если они каким-нибудь образом заметят его и поймают? Что с ним будет? Они наверное убьют его и выбросят труп на улицу. Она даже представила себе Пешо окровавленным, распростертым, и чуть не охнула. Нет, это не должно случиться — ни в коем, ни в коем случае не должно случиться! После приступа страха вдруг ее охватил приступ решимости. Она непременно должна что-то сделать, чтобы помешать ему!

Но что сделать? Просто пойти к ним и поговорить? Ох, это невозможно, как она будет звонить посреди ночи в чужую квартиру? Она захотела встать, но и это ей показалось невозможным. Отец еще не лег, она слышала сквозь свои тревожные мысли легкий стук машинки. Случалось иногда, что он допоздна работал в своем кабинете, тихо стучал на машинке и уходил в спальню, когда Юлия уже давно спала. Но она не знала, что в таких случаях молодой профессор останавливался перед ее кроваткой, молча и нежно смотрел на нее и потом на цыпочках уходил в спальню. Юлия спала в гостиной, и отец всегда, перед тем как идти спать, проходил мимо нее.