Следы погибшего Бога

– Не лучшее время мы выбрали для поездки к курганам! – вздохнул Голощапов. – Надо было подождать часок-другой, пока детишки не рассосутся… но не возвращаться же назад!

По одну сторону дороги шла осенняя жатва. Над полем не было видно ни птиц, ни бабочек, ни даже мух: они боялись летать вблизи колосьев ярового всезлака. Это исчадие генной инженерии отличалось лютой урожайностью и вырабатывало вещества, которые отпугивали всё живое. Выпеченный из него хлеб вкусом напоминал речной песок, зато был доступен даже самым бедным гражданам России.

– К нему и птица не летит, и зверь нейдёт… – оглядывая поле, философически вздохнул Голощапов.

– И эту мерзость мы едим! – вскрикнула белошвейка.

– Скоро перестанете, – пообещал ей археолог. – Если угодите Виктору Николаевичу, он начнёт вас снабжать нормальным хлебом. Как меня, например.

Всезлак убирали шагающие на тонких паучьих ножках комбайны агрохолдинга «Дымкевич и Ко».

По другую сторону дороги комбайны поменьше выкапывали униовощ, ещё одно порождение генной инженерии – богатое витаминами, но с тошнотворным вкусом и запахом. Парящие над полем машины ссыпали убранные корнеплоды в челноки, которые подвозили урожай к дороге, где его ждали телеги с конной тягой. В их использовании был большой экономический смысл: в отличие от комбайнов, они не требовали дефицитного электричества. Кроме того, корпорация так трудоустраивала сельских жителей по настоянию властей. За это ей давались налоговые послабления.

Через полчаса угодья агрохолдинга закончились. В воздухе появились птицы и насекомые: электроджип поравнялся с экополем, где натуральные овощи созревали для столов состоятельных жителей Ямова и столицы.

Вдруг внедорожник подскочил на ровном участке дороги: руку водителя пронзила боль.

– Бляха-муха! – выругался он. – Какой козёл так ударил в вечевой набат? А если б мы ехали по автостраде, в потоке?

Машина встала на обочине: правила движения позволяли это делать во время голосования. Пассажиры внедорожника понемногу отходили от шока.

Придя в себя, они как по команде пять раз дотронулись до вживок. Над запястьями взмыл вопрос: «Стоит ли запретить въезд в Россию президенту Европейской конфедерации Бурхану Кылычоглу – защитнику прав зоофилов и инициатору общеевропейского сухого закона?»

– Какая сука опять разбудила Партию самости? – заворчал Голощапов. – Последний раз они предлагали, кажется, запретить униовощ и повсеместно перейти на трансгенную репу.

– И ещё кофе хотели заменить петровым кнутом, – поддакнула ему белошвейка.

– Ну, и как будем голосовать? – спросил Караваев. – За запрет или против?

– И погадать ведь не на чем! – покачала головой белошвейка. – Ни одной ромашки вокруг! Один этот петров кнут только и растёт вдоль дороги.

– Так на нём и погадай.

Таня выпорхнула из салона, сорвала крупный цветок цикория и начала обрывать лепестки.

«Надо – не надо… Надо – не надо… Надо – не надо… Не надо!» – воскликнула она.

Водитель и все четыре пассажира проголосовали – и машина вновь тронулась.

Через три минуты на вживку Татьяны поступило сообщение от головного вечевого компьютера: «Не выношенный, но независимый выбор. Оказано влияние на решение трёх находящихся рядом избирателей. Дистанционного воздействия на людей не отмечено. Коэффициент снижен с 0,87 до 0,80. Вес голоса повышен до 1,25 базовых единиц»…

Внедорожник прошёл ещё с полкилометра. Водитель притормозил, увидев пожилого крестьянина, который махал машине кепкой.

– Что ему надо? – злобно фыркнул Голощапов и вышел из машины.

Земледелец показал его пассажирам окровавленную ногу.

– Вот… – жалобно сказал он. – Вчера вечером наточил тяпку на свою голову. Сегодня работал-работал ей… и вдруг как саданёт в запястье! Вечевой набат, будь он неладен! Антисептика не найдётся?

– Бедненький! – участливо пропела белошвейка. – Даже проголосовать не удалось?

– Как же не удалось? – ответил крестьянин. – Попробуй не проголосуй! В руку так будет шибать, что белого света невзвидишь! В общем, высказался я за запрет, а потом мухой на дорогу.

Водитель начал рыться в обширной аптечке.

– Да здесь целых десять флаконов «Микробойки»! – ахнул он.

Швея начала обрабатывать крестьянину рану.

– Чудесное средство! – приговаривала она. – Это вам не какой-нибудь антисептик или антибиотик. Завтра будете как новенький.

Она вслух прочитала надпись на этикетке: «Нанороботы-пожиратели. Уничтожают патогенные микроорганизм и раковые клетки. Поглощают токсины. Ускоряют регенерацию тканей. Срок хранения не ограничен».

– Много истратили? – поинтересовался крестьянин.

– Я совсем чуть-чуть нанесла на вашу рану., – ответила Таня. – Почти весь флакон остался…

– Дадите? Я вам за него картошечки отсыплю.

– Дадим. Не разорится Виктор Николаевич! – вставил Голощапов. – Немного – это сколько?

– Полведёрка, – ответил крестьянин. – Больше никак не могу, уж извините.

– Полведёрка мало. Кур у тебя нет?

– Есть… но не дам. Мало их у меня. Сам ни курятину, ни картошку не ем, всё на продажу.

– Пузырёк стоит как двадцать кур, а мы всего одну просим.