Следы погибшего Бога

– Побойтесь Бога! – взмолился крестьянин. – У меня семеро по лавкам. Чем буду детейих кормить? Мы вроде уже договорились о картошке…

Археолог был неумолим:

– К нанороботам нужна управляющая программа. У тебя на вживке её нет. Пиратскую можешь не искать: работает только заточенная под конкретный пузырёк. Вот за неё курицу и отдашь.

– Петушка.

– Значит, мы тебе остаток флакона и программу, а ты нам петуха и полведра картошки. Без обид?

– Без обид, но до хутора надо доехать.

Караваев по пути в деревню поинтересовался у нового спутника:

– Ты из каких будешь? Из природных крестьян или оземеленных?

– В Ямове родился. Сначала работу потерял, затем жильё. Землю получил по блату. С тех пор и работаю на экополе. Жука руками собираю, пырей дёргаю… Всё лучше, чем оказаться на свалке!

* * *

Внедорожник подъехал к большому крестьянскому дому, отделанному зелёным искусственным камнем и покрытому пластиковой черепицей терракотового цвета. Хозяйка вынесла гостям по крохотному стаканчику молока.

– Это не из дрожжевого белка, а из-под коровки, – похвасталась она. – Кстати, могу самогончиком угостить. Из униовоща. Напиток, правда, из него дюже вонючий получается, зато забористый…

Крестьянка пригласила гостей в горницу и усадила за стол. Из подвала раздался скрежет и грохот.

– Не пугайтесь! Это наш железный друг, на все руки мастер. Он не только готовит и убирается, но и тяпки с лопатами делает, обувь и одежду шьёт… Какую программу в него зальёшь, то и будет варганить. Сейчас вот бражку перегоняет и грибочки жарит.

– На поле робота используете? – полюбопытствовала Татьяна.

– Откуда ты такая взялась? – осадила её хозяйка. – Картошка наша потому такая дорогая, что выращена и собрана руками. Сама-то чем занимаешься?

– Белошвейка и дизайнер одежды. Никаких 3D-принтеров не использую! Мастер ручной работы, – заносчиво ответила Татьяна.

– Стало быть, других обшиваешь, а на самой принтерная курточка! Ну, и чем ты от нас, крестьян, отличаешься?

– В нашей компании не одна я такая. Вот краснодеревщик рядом сидит.

– Неужели мастер Караваев? – всплеснула руками хозяйка.

– Он самый, – ответил тот.

– Евгений Петрович, давно о вас слышала. Можно об одолжении попросить? Я вам сейчас чурочку дубовую принесу, а вы на ней свой вензель вырежьте. Я её на самом видном месте в доме поставлю!

– Рад бы, да не могу. Репутация пострадает. Все скажут: Караваев вензелями торгует.

– Пожалейте нас! Это же какая моральная поддержка! Была бы у нас такая чурочка, мы бы её всем показывали. Говорили бы: мы ещё не на самом дне, у нас эксклюзивные предметы в доме имеются. Я вам ещё одного петушка за вензель дам. Даже двух!

– Хватит и одного, – сжалился Евгений Петрович. – У меня только инструмента с собой нет. Складной ножик – и всё.

– Какая проблема? – удивилась хозяйка. –Робот мухой сделает вам инструменты.

3. Следы древних колёс

Дыша зловонным свежачком, археолог и три ремесленника прибыли на раскопки. Голощапов вынул из багажника полведра картошки и неощипанного петуха без головы.

– Вот вам гостинец! – он свысока чиркнул взглядом по головам обступивших его копателей. – Петушок настоящий, не из дрожжевого белка! Не ждали такого подарка? Варите суп!

Краснодеревщик положили рядом ещё петуха. Копатели заахали от удивления, притащили казан и начали разводить костёр.

Тем временем Пётр Васильевич продолжил просветительскую деятельность. Он достал из сумки всё тот же череп абашевца с выбитыми зубами, повертел его и начал рассказывать.

– По костям можно узнать о человеке довольно много, например, его пол, возраст, этническую принадлежность… О многом говорят и бугорки на зубах. Они позволяют определить, что покойник ел и чем он болел.

– Ну, и какая же у него была национальность? – поинтересовалась белошвейка.

– Тогда не было национальностей. Однако рядом с этим черепом было столько конских костей, что нам показалось: мы нашли кентавра! – ответил Голощапов.

– Неужели они ели лошадей?

Голощапов вынул из сумки вылепленный вручную горшок величиной с голову ребёнка. На его стенках оставались следы незамысловатого орнамента, а на донышке был выдавлен символ, напоминающий свастику.

– Вот видите! – Пётр Васильевич повертел горшок в руках. – На внутренних стенках видны следы мышиных зубов. Увы, содержимое горшка съели мыши. Мы не знаем, чем питались люди, которые воздвигли этот курган.

– Что вы вообще знаете! – неожиданно вступил в разговор молчаливый сапожник. – Как одевались, не знаете. Что ели, тоже не знаете. Наверняка не скажете, и какую обувь они носили?

– Что-то они точно носили, – философски ответил ему Голощапов. – Не может быть, чтоб не носили…

– Тогда зачем ваши уроки? Что у них была обувь, я и так понимаю. Если б ничего не носили, то отморозили бы ноги.

Караваев слушал разговор с растущим раздражением.

– Вы мне хотели что-то показать! – напомнил он археологу.

Пётр Васильевич молча подвёл краснодеревщика к яме, в глубине которой виднелся отпечаток давно истлевшего колеса.

– Это всё, что осталось от древней колесницы. Посмотрите и замерьте, – сказал он краснодеревщику.