Следы погибшего Бога

– Нет. Чёрная дыра нас моментально бы засосала.: у неё огромная масса и плотность. В этой же точке нет ни материи, ни пространства, ни времени. Помните у Иоанна Богослова: «Времени уже не будет»? – зловеще захохотал Юрий Артёмович и добавил: – Пригубим ещё по рюмочке за моё открытие?

– Зачем вы процитировали Апокалипсис? – процедил Мезенцев, со страхом и недоверием смотря на пузырь. – Вам так хочется его приблизить?

2. Задача трёх партий

– «Поставим энергию Апокалипсиса на службу людям!» А что, хороший будет лозунг к приезду Бурхана! – вновь рассмеялся Истомин.

– Какого ещё Бурхана? Неужели?..

Мезенцев не мог расстаться с мыслью, что его дурачат.

– Да-да, президента Европейской конфедерации! – развеял его сомнения Истомин. – Он будет здесь очень скоро. Вместе с Сысоевым и улемами. От того, как их здесь встретят, зависит судьба нашего института. Наш проект профинансировали все страны Евразии, и европейская Конфедерация в первую очередь. Однако положение у института всё равно ненадёжное. Проблема – в непредсказуемости нашей прямой демократии. Как бы вам это разъяснить? Вот пример не из квантовой, а из небесной механики. Вы, наверное, не забыли, что это такое?

Юрий Артёмович включил голограмму над запястьем. Немного полазав по полкам заоблачного шкафчика, он нашёл нужное изображение: треугольник с шариками по углам и точкой в центре.

– Задача, у которой нет решения, – сказал Мезенцев. – Три одинаковых небесных тела обращаются вокруг одного виртуального центра. Орбиты причудливы. Предсказать траектории невозможно…

– Вот-вот, Николай Валентинович! Вся власть – у Вече. Вокруг него вертятся по непредсказуемым орбитам Партия континентальной солидарности, Партия всемирной дружбы и Партия самости. Кстати, вы сторонник какой из них?

– Партии континентальной солидарности, – ответил Мезенцев.

В бытность преподавателем университета он всегда голосовал за её предложения. Доводы у него были простые. Россия мало укрепилась за те десятилетия, которые минули после распада СССР. В одиночку развиваться она не могла. Выход просматривался только в кооперации.

– Приятно это слышать, Николай Валентинович! – сказал ему Юрий Артёмович. – Я тоже сторонник Партии континентальной солидарности. Пока крепки её позиции, у института есть деньги, но что будет завтра? Партия самости готовит акции к приезду Бурхана Кылычоглу. Вдруг умы людей завоюет её демагогия? Тогда наш институт останется без иностранного финансирования и погибнет. Партия всемирной дружбы тоже собирает сторонников на митинги. Если возобладают её идеи, будет не лучшею Россия погонится за новыми союзниками и растеряет нынешних… Как тут работать! Вот вам и первая в мире квантовая демократия!

– Вам она не нравится?

– Люди слишком подвержены переменам настроения и влиянию разных агитаторов, – холодно произнёс Истомин. – Сегодня они славят Царя иудейского, завтра кричат «Распни его!», а послезавтра воздвигают храмы в его честь…. Ведут себя и вправду как запутанные кванты коллективного бессознательного.

– Я вам не запутанный квант! –воскликнул Мезенцев. – Почему архитекторы считают людей обезьянами или попугаями, у которых нет своего мнения?

– Увы, почти все люди таковы, и всегда будут такими… – вздохнул Юрий Артёмович. – Вы правильно заметили: обезьяны и попугаи! Нет, идея была правильной, но вот воплощение… Кстати, в субмикромире квантовая механика уже не работает. В глубоких недрах мироздания свои законы. Завтра я вам покажу их действие…

3. Воскрешение тараканов

Наутро в комнату к Мезенцеву заглянул Юрий Артёмович.

– Вставайте, Николай Валентинович! Я говорил вам, за что казнили Курта Вольфендингера?

– Ну, да. За Теорию ипостасей.

– Вот-вот.

Юрий Артёмович махнул рукой в направлении коридора: мол, пора в зал для опытов.

Там Мезенцев увидел привычный стол, однако на нём вместо корзинки с яблоками стояли две огромные банки. В них шевелилась коричневая масса.

Николай Валентинович пригляделся к ней. Огромные тараканы! Такими кормят экзотических питомцев – хамелеонов, гигантских жаб, мартышек…

– Сейчас мы посмотрим, вернётся ли к этим существам жизнь, – торжественно произнёс Юрий Артёмович.

Как и в прошлый раз, в центре стола возник крохотный шар и начал медленно разрастаться. Он поглотил стол и обе банки вместе с насекомыми. Мезенцев пожалел, что у него не было бинокля или монокуляра. Ему хотелось посмотреть, как исчезает каждое насекомое – целиком или по частям. «Не хотят ли то же самое сделать со мной?» – испугался он и в ужасе зажмурил глаза.

Когда Николай Валентинович их открыл, стол, банки и тараканы уже успели вновь материализоваться…

Исследователь подошёл к столу и удовлетворённо улыбнулся:

– Вот видите, Николай Валентинович! Тараканы копошатся, как ни в чём не бывало. Они живы, хотя минуту назад исчезали из нашего мира.

– Как же вам удалось воскресить насекомых?