Следы погибшего Бога

– Ишь чего захотел! – засмеялся археолог.– На Земле и так слишком много людей развелось.

–Не травите душу! – вмешалась в мужской разговор Таня. – Голосовать пора. Я против.

– А я за, – осадил её Караваев. – Сколько они собираются ухлопать денег на войну? У нас отобрать, а здесь и так каждый десятый на свалке.

– Что всё-таки решим? – спросил Голощапов, не принимая ничью сторону.

Все присутствующие замерли в растерянности.

– Опять гадать придётся! – констатировал археолог. – Ты уже навострилась, Таня. Вон вокруг сколько ромашек! Одна лучше другой.

Белошвейка дёрнулась было за цветком, но тут из-за стола поднялась крупная лиловато-синяя фигура и поймала её за руку.

– Какие могут быть гадания? – заверещала Светлана. – С этой нерусью надо воевать!

Гости прислушались к воле хозяйки дома и проголосовали, как она велела.

Через несколько минут на вживку Светы поступило сообщение: «Независимое решение. Избиратель не меняет убеждения и способен навязывать их окружающим. Коэффициент запутанности снижен с 0,03 до 0,02. Вес голоса повышен до 50 базовых единиц».

Для компьютерной системы не имели значения убеждения избирателя. Она принимала в расчёт лишь последовательность его взглядов, умение и возможность убеждать других, общественное положение…

Света перевела сообщение в режим голограммы – чтобы все видели. Караваев толкнул плечом белошвейку и шепнул: «А ведь у нас с тобой никогда не будет и десятой доли её голосов! Посмотри, кстати, на нашу ненавистницу инородцев. Точно какой-нибудь чечен подмешался, и не один!»

У Светланы был острый слух. Она невозмутимо ответила краснодеревщику:

– Как вы догадались, Евгений Петрович? Кавказская кровь во мне течёт, можете не сомневаться. Только я не волчица с гор, а казачка из древнего терского рода. Знаете, как муслимы гнобили моих предков, как выселяли их из домов?

– Сейчас война будет не с муслимами. Неужели не знаете? – парировал Караваев.

– Не слишком ли мы увлеклись посторонними предметами? – Голощапов перевёл разговор со скользкой темы. – Надо бы окончательно обсудить, какую нам делать колесницу. Думаю, с мягким полом, сплетённым из кожаных ремней. Боюсь за яйца Виктора Николаевича!

Татьяна захихикала мелким бисером, а Дремлюгин настолько смутился, что мог лишь беззвучно глотать воздух.

– Как вы можете… при его жене? Ну, и шуточки у вас! – возмутился Караваев.

– Не обращайте внимания! – махнула рукой Света. – Мы уже привыкли к сальным шуткам археологов.

– Где вы увидели шутку? – удивился Голощапов. – Сохранился один печальный документ, написанный на папирусе…

– О том, как тяжко приходилось египетским колесничным воинам? – догадался краснодеревщик.

– Именно! – ответил археолог. – Все органы отваливались, когда колесница подскакивала на кочках. А ведь писал на папирусе не дикий абашевец из нашей лесостепи, а цивилизованный человек. Его боевая машина была стократ совершеннее абашевской. Может, сделаем пол помягче, как у египтян?

Света кивнула: она не любила мужа, но дорожила его здоровьем.

– Не беспокойтесь за меня. Я уже всё продумал, – сказал Дремлюгин.

2. Ковёр-самолёт

Уже смеркалось, когда хозяин отпустил всех спать. Оставил только Караваева.

– Евгений Петрович, давайте выпьем ещё смородинного самогончика и поговорим тет-а-тет, – предложил он.

Краснодеревщик послушался. Дремлюгин чуть присвистнул, и слуга принёс из дома чёрный параллелепипед в руку длиной. Его глянцевые бока сверкали в свете фонаря.

– Знаете, что это такое? – спросил он Караваева. – Никогда не сидели в кресле, которое уменьшает вес тела?

– Откуда ж? – пожал плечами краснодеревщик. – Я за всю жизнь на него не заработаю. Говорят, в нём чувствуешь себя как на Луне или даже на астероиде…

– Вот не знаю… – покачал головой Виктор Николаевич. – Ни на Луне, ни на астероиде не бывал. И не тянет, знаете ли! Меня больше земные древности увлекают. Ковёр-самолёт, например. Или летающая колесница – как у Индры, Гелиоса или Ильи Пророка…. Так вот, эта штука, – он указал пальцем на параллелепипед. – Военная разработка. Играет с земным притяжением, как хочет. Позволяет подняться в воздух метров на двести. Сколько же труда мне стоило купить её у наших оборонщиков! Сколько денег пришлось истратить! Света меня чуть не съела, когда узнала сумму.

Караваев покосился на блестящий предмет:

– Ковёр-самолёт, стало быть?

– Именно! – ответил бизнесмен. – На нём мы сейчас с вами и полетаем.

Слуга положил параллелепипед на лужайку и накрыл привезённым из Ирана узорчатым ковром толщиной сантиметра три. Такими на Востоке устилали полы мечетей.

– Садитесь! – пригласил Дремлюгин и вытащил из кармана небольшой пульт.

Ковёр вместе с двумя увесистыми мужчинами поднялся метра на четыре над землёй. Он висел в воздухе так, будто лежал на твёрдой невидимой поверхности. Краснодеревщик встал, чтобы поймать большую ночную бабочку, которая кружилась неподалёку возле фонаря.