Следы погибшего Бога

– Да, говорил! – сокрушённо сказал Богомол. – Они уже ненавязчиво диктуют, что нам есть, с кем спать, какие книги читать, какие фильмы смотреть…. Ослушаешься – повысят проценты по кредитам.

– И ещё вы утверждали, что этот банкирский тоталитаризм хуже откровенного единоначалия… Единоначалия на строгой основе вечевой выборности, разумеется.

– Хорошо хоть у вас хватило ума всё это не писать. Впрочем, и того, что вы воспроизвели, достаточно для отрешения меня от должности и тюремного срока.

– Я всё перепишу, Дмитрий Андреевич. Всё перепишу! – испуганно запричитал Федощенко.

– Антон Александрович, запомните: настоящий патриот не должен выступать против прямой квантовой демократии. На ней зиждется новый притягательный имидж России. Он, кстати, помог нам нейтрализовать пропаганду Нового Света. Они так долго совали нам в нос представительную демократию, а мы им теперь суём квантовую! Вы хорошо помните её истинные принципы?

– Используется сеть квантовых компьютеров… – напряг память пиарщик.

– Разве в этом дело? – рассмеялся Сысоев. – Главное – взгляд основоположников системы на природу общества. Вы это, похоже, забыли.

– Обижаете, товарищ Защитник! Помню я эти принципы. Всегда храню в памяти вживки.

Пиарщик включил виртуальный экран. Его пространство заполнили сияющие буквы:

«Избиратель – квант электорального поля.

Сетевое Вече – это область непрерывных колебаний, сплошных вероятностей и полной непредсказуемости.

Результаты вечевых референдумов мало зависят от осознанных интересов людей.

Граждане часто голосуют во вред себе. Выбор избирателя и его интересы будто бы находятся в разных точках пространства, как Чеширский кот и его улыбка.

Решение Сетевого Вече – это суперпозиция избирательских умонастроений, которые постоянно меняются в зависимости от пропаганды партийных агитаторов, мнения авторитетных лиц, настроения друзей, знакомых, работодателей, членов семьи и случайных встречных.

Электоральное поле всегда подвержено флуктуациям брожения умов.

Можно смело утверждать, что граждане находятся в состоянии квантовой запутанности. При изменении предпочтений одного из них те, кто ментально с ним связан, также меняют свой выбор.

Чтобы стабилизировать систему, мы вынуждены присваивать каждому избирателю коэффициент запутанности, хотя в физике такого понятия нет …»

– Молодец! – шутливо похвалил его Сысоев. – Была бы в кармане конфетка – дал бы вам. Как вы понимаете последнюю фразу?

– У влиятельного, богатого или очень известного человека хороший коэффициент. Его голос весит намного больше, чем у простого избирателя.

– Вот именно! Коэффициенты – один из столпов, на которых держится власть этих финансовых бояр.

– Но это же ещё и стабилизатор., – парировал Федощенко. – Без него система прямой демократии пойдёт вразнос.

– Мне не нравится этот стабилизатор. Перед властью все должны быть равны. Чётче расставляйте акценты в моей речи.

Пиарщик полчаса переставлял слова, и, наконец, в пространстве объёмного экрана засветились крупные объёмные литеры:

«…Чтобы партнёры и впредь оставались уверенными в нас, надо укрепить прямую квантовую демократию. Коэффициенты должны быть отменены или сглажены. При этом Вече нуждается в сильной руке защитника…»

– Так лучше? – спросил Федощенко.

– Не ожидал! Вы почти так же тупы, как мои вояки. Что ж я, старый дурак, с вами связался? Рано всё говорить в лоб! И ещё учтите революцию в сфере науки. Нужно освежить идеи квантовой демократии, введя туда идеи новой, постквантовой механики. Подготовьте к следующей нашей встрече предложения.

– Ничего не понимаю в физике.

– Найду вам толковые статейки по физике субмикромира. Поговорю с директором института, когда буду в Ямове. Разберитесь. Жду от вас убедительный текст. Эх, мне бы парочку военных побед! Ну, всё… Теперь пошли опята собирать.

3. Необъяснимое отравление

После ужина у Дмитрия Андреевича застучало в висках и поплыли чёрные колечки перед глазами. Он потёр левое запястье. На экране вживки проступили цифры. Верхнее – 193. Нижнее – 102.

«Старый я стал, – вздохнул Сысоев. – Всего час за грибами полазал – и такое давление! Надо позвать помощника, пусть лекарство принесёт».

Офицера по поручениям звать не пришлось. Тот вскоре сам вбежал в кабинет:

– Товарищ Защитник, вам срочное сообщение из прифронтовой территории!

– Прифронтовой? – осклабился Богомол. – Можно подумать, там какой-то фронт! Что могло случиться?

– Странная эпидемия. В дивизии на границе Казахстана и Челябинской области. Там бойцы умирают от почечной недостаточности.

– Много солдат умерло?

– Неправильно выразился. Пока ни одного, но многие в коме. Заболели по нескольку человек в каждой роте. Среди солдат ползут нелепые слухи. Началась паника…

Дмитрий Андреевич поднял глаза на замершего в ожидании помощника:

– Принесите что-нибудь от давления. Потом продолжим разговор…

«Дернул же чёрт этого Кылычоглу отправиться в Россию! – досадовал про себя Сысоев. – Тут ЧП, а мне надо лететь на встречу с ним!»! Как ребята могли отравиться? Во всех частях одновременно. Это совпадением быть не может…»