Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Я было вскинул мой автомат – но Хелман вытянул руку и заставил меня опустить ствол. Но его лице появилась неприятная, кошачья улыбка, он явно хотел увидеть, как будут развиваться события, пусть даже вокруг нас кипит рукопашная.

Партизан сказал что-то женщине по-русски, но она отрицательно покачала головой. Тогда партизан поднял свой автомат. Вскинул свой МП-40 и Хелман, намереваясь спасти пленницу, но русская постояла сама за себя. Она выпустила в русского три пули, пробившие тому грудь и живот. Все пули пронзили тело русского насквозь и вышли из спины, каждая в облачке крови, раздробленных костей и вырванной из тела плоти. Она откатилась в сторону, чтобы не оказаться под его падающим телом, партизан, покачнувшись, рухнул на мертвые тела медицинских сестер, погребя их под собой.

Женщина посмотрела на Хелмана, потом на меня. Она отбросила в сторону пистолет медсестер и яростно и длинно произнесла по-русски что-то явно малоприятное для нас.

Перестрелка вдоль нашего участка дороги постепенно смолкала по мере того, как русские партизаны отступали. Наш «Тигр» послал вслед последним из них несколько осколочно-фугасных снарядов, которые также снесли несколько деревьев и заставили туман подниматься спиралями вверх.

Хелман выпустил магазин своего автомата по нескольким фигурам партизан, исчезающим в темноте леса. Затем повесил МП-40 на плечо, закурил сигарету и обвел взглядом картину закончившегося сражения.

– Надо выбираться из этого леса, – произнес он. – Весь этот дым поднимется над туманом и демаскирует нас.

Я отвел взгляд от убитых русскими раненых, мертвых тел медицинских сестер и фигуры русской пленницы, которая сжала пальцы в кулаки, пытаясь не разрыдаться в голос.

– Русские убили раненых, – сказал я, пытаясь осмыслить бойню в бронетранспортере. – А медсестры покончили с собой, герр полковник, как они и намеревались, чтобы не быть изнасилованными партизанами.

– Но не русская пленница, – возразил мне Хелман. – Посади ее в наш «Тигр». Я хочу, чтобы она была при мне.

– Слушаюсь, герр полковник.

* * *

Мы сложили тела наших погибших товарищей, которых пощадило пламя, в корпус горящего «Тигра», предпочтя для них подобное огненное погребение, а не растерзание дикими зверями этих лесов. С тяжелым сердцем нам пришлось взорвать «Тигр», потерявший гусеницу, поскольку на его ремонт у нас не было ни времени, ни сил, ни условий. Сформировав новую колонну из 6 оставшихся «Тигров», 3 бронетранспортеров «Ханомаг» и зенитной установки, мы выбрались из леса и двинулись дальше, окутанные туманом. Последнее, что я видел, покидая поле этого боя, был все еще горящий «Ханомаг» и фигура пулеметчика, по-прежнему стоящего у своего МГ-42, от которого остался только скелет, – пламя обглодало всю его плоть.

При дальнейшем движении по дороге хорошую службу сослужили нам ребята-зенитчики; они заметили издалека группу из 20 партизан, поджидавших нашу колонну в леске сбоку от дороги, и уничтожили их огнем из своей счетверенной установки. Тела русских в беспорядке были разбросаны на заснеженных корнях деревьев, их тела были буквально изорваны 20-миллиметровыми снарядами. При виде этой картины зенитчики остановились, выскочили из своей машины и извергли содержимое своих желудков в канаву.

Мы подождали, пока они пришли в себя и заняли свое место в колонне замыкающими.

Когда колонна снова двинулась, я внезапно услышал предостерегающий крик Хелмана в башне, а вслед за этим – длинную очередь из его МП-40. На дорогу перед танком упали сучья, перебитые пулями его автомата. Внутренне я ожидал нового поединка с русским снайпером, но тут услышал только Хелмана, смеющегося в своей малоприятной манере.

– Взгляните только на деревья, налево вверху, – крикнул он нам.

Извернувшись, я выглянул из люка.

– Какой кошмар! – пробормотал Курт, – Там что, чья-то голова?

Застряв в развилках древесных сучьев, над дорогой зависли несколько голов, смотрящих вниз на нас.

– Я подумал было, что это снова снайперы, – со смехом произнес Хелман. – Но это всего лишь партизаны, которые попали под огонь зенитки. Видите, как высоко она забросила их головы? Метров десять, не меньше. Ладно, Фауст, давай трогай.

* * *

Н-да, ситуация в нашем танке была довольно необычная. За спинкой моего сиденья устроилась русская пленница, она сидела на днище танка, прислонившись к уже наполовину пустой полке для боеукладки. Летчик люфтваффе – неплохо показавший себя в новой для него роли заряжающего башенного орудия – был приставлен присматривать за ней на время оставшегося пути. Он по-ковбойски засунул свой пистолет себе за пояс и, явно получая удовольствие от этого поручения, то и дело бросал на нее взгляд из башни.